Дигитал - Олег Маркеев

Они прожили вместе полтора года. Тройной срок среднестатистической молодой пары. Не расписываясь и не строя совместных планов на будущее.

Будущего Алексей не хотел, ему хватало настоящего. Честно спрашивая себя, отвечал, что никакой жизни, кроме оперовской ему и не надо. Свыкся, пообтерся и понял — мое. Так век бы и топтал «землю». Предел мечтаний уйти в МУР. Но и то, на пути к мечте калечить себя и затаптывать конкурентов не собирался.

У Марины сначала тоже не было никаких планов. Единственная дочь мамы-литературоведа, папа, выполнив биологическую функцию, больше по близости не появлялся, получила от мамы все, что можно: интересных знакомых, иногда остававшихся ночевать в маминой спальне, чтение вслух Гесса, Цветаевой и Бродского, воспитательные истерики, хорошие манеры, легкий невроз и путевку в педагогический институт. На филологический факультет, естественно. Который и закончила в год знакомства с Алексеем. На четвертом курсе она уже предпринимала попытку вырваться из маминых коготков, что выразилось в скоропалительном браке с отчаянным и бесшабашным молодым человеком в кожаной «косухе», рассекавшем по ночной Москве на грохочущем «Урале» собственной конструкции. Ко всем своим неотразимым достоинствам молодой человек еще и пел. Что-то сатанинско-металлическое.

Брак распался не из-за козней интеллигентной тещи. И не по инициативе молодой жены, Марина год металась в сатанинском любовном треугольнике: «она любит его, а он любит героин» и окончательно потеряла себя. Просто есть Бог на небе и его скромные слуги на земле. Металлическая рок-группа, в которой солировал молодой человек, в полном составе угодила под облаву в наркопритоне. Все находившиеся на хате перенесли появление милиции с наркотическим благодушием, только солист вел себя плохо. Так плохо, что перебил переносицу одному оперу и сломал палец другому. Чем обеспечил себе срок по полной программе.

У Марины хватило ума развестись с ним до суда. Наверно, решающую роль сыграло то, что буйный и скорый на руку супруг все время находился под стражей. И проломить ей голову, как не раз грозился, не имел возможности.

Затравленного воробышка Алексей мимоходом увидел в отделении, Марину с месяц тягали на допросы, в квартире молодых нашли героиновые заначки, и девушку прощупывали на предмет соучастия в хранении и сбыте наркотиков. Потом, когда все улеглось и забылось, встретил на улице. Узнал, улыбнулся. Она робко улыбнулась в ответ. И амур не промахнулся.

После двух свиданий стали жить вместе. Ей жить было негде, а Алексею уже осточертела могильная пустота необжитой квартирки, доставшейся после разъезда с родителями.

— Кофе хочешь? — спросила она, перелистнув глянцевую страницу. — В холодильнике у тебя только лед.

— Может, сходим в ночной? — безо всякого энтузиазма предложил Алексей. На «у тебя» решил не реагировать, но оговорка больно царапнула слух.

— Не-а. — Марина мотнула головкой. — Я устала.

Поправила челку, упавшую на глаза, и углубилась в чтение.

Что вычитывают с умным видом женщины в своих журналах, Алексей никогда понять не мог. Даже кроссворды в них решаются за минуту. А пятистрочная заметка о новом муже кинозвезды уж никак не требует философских осмыслений.

— Трудный день? — спросил он.

— Не то слово. — Марина не подняла головы. — Полдня убила на переговоры с этими дятлами из «Интекса». Потом собачилась с «Персоной», в последнюю минуту умудрились запороть рекламу. Все жилы вытянули. А вечером шеф потащил весь топ-менеджмент в «Анкор».

— А там что было?

— Ай, обычная презентуха, — отмахнулась Марина.

Последние полгода процесс психологической реабилитации пошел такими бурными темпами, что Алексей уже не успевал реагировать на изменения, происходящие с Мариной и вокруг нее. Казалось, совсем недавно «презентация» произносилась с легким придыханием и вдруг сменилась пренебрежительной «презентухой».

Прошлой зимой приходилось встречать обмороженного воробышка у метро и чуть ли не на руках нести домой. Обладательница диплома педвуза проходила все ступени адаптации к рынку: рекламный агент, риэлтер на побегушках, редактор-надомник, репетитор для особо бестолковых школяров, потом опять рекламный агент. Все бы кончилось неизбежным нервным срывом, но неожиданно повезло: как снег на голову свалились неплохие деньги.

В привычной роли Деда Мороза выступил Алексей. Не без содействия Кости, он подработал частным детективом по одному закрытому делу. Не столько ради денег, сколько из чувства справедливости и профессиональной гордости. Все обошлось без криминала, чистый личный сыск и обычная аналитическая работа. Заказчики остались довольны. На гонорар, равный полугодичному окладу, Алексей купил для себя стиральную машину, остальное отдал Марине.

Как выяснилось позднее, деньги пошли на какие-то супер-пупер курсы топ-менеджеров всего на свете и приведение себя в адекватный вид. Через месяц затюканный птенец стал приобретать черты офисной жар-птицы. А потом уже стало поздно что-либо менять.

Алексей придвинул к себе чашку кофе. Заглянул в нее. Из проруби пузырчатой пены на него уставился черный глаз.

— Есть хочу, — сказал Алексей в чашку.

— Сходи в магазин, — отозвалась Марина. — Только готовить я не буду. Возьми что-нибудь покусочничать.

Алексей отодвинул чашку. Поднял взгляд на Марину. Знал, сейчас у него глаза с таким же потусторонним непроницаемым отливом, как у того, что плавал на поверхности остывшего кофе.

Марина, почувствовав на себе этот мертвящий взгляд, подняла голову.

— Что ты так смотришь? — слегка наигранным тоном произнесла она.

И осеклась.

Ему показалось, что к глазам поднесли перевернутый бинокль. Кухня изогнулась и вытянулась, превратившись в темный эллипс, в самом дальнем конце которого сжалась сгорбленная фигурка полуголой женщины. Совершенно чужой, неинтересной, бог весть как попавшей в это искаженное пространство.

Себя он ощутил неимоверно сильным, способным одним движением руки плющить, мять и лепить вновь бесконечное множество таких вот вытянутых мирков. Это не требовало никаких усилий. Но и интереса не представляло.

— Сейчас ты встанешь, соберешь вещи и уйдешь отсюда навсегда, — произнес он чужим голосом. Глухо и монотонно.

— Вот это новости! — Аккуратно выщипанные бровки взлетели вверх. — И все из-за того, что я устала и не могу быть домохозяйкой?

Алексей медленно покачал головой.

— У меня началась другая жизнь. И тебе в ней нет места.

Он слышал, как звуки гулкими шарами катятся по искаженно-вытянутому пространству. И ему было абсолютно наплевать, увернется ли кукольная женщина от тугих ударов его слов или шары прокатятся по ней, ломая пластмассовые косточки.

Журнал шлепнулся на пол. От резкого звука Алексей пришел в себя. Стены стали на место и больше не плющились.