Завет Христа - Ульрих Хефнер

Мюнхен, управление уголовной полиции Баварии, отдел 63…

— Франция, — повторил Буковски. — Ключ к раскрытию нашего дела находится во Франции. Верь мне.

— Я бы, может, и верила тебе, если бы ты говорил со мной почаще, — дерзко заявила Лиза. — Для тебя это все просто театр одного актера, правда?

Буковски пожевал губу.

— Что там с фотороботом?

Лиза открыла книжку, которую держала в руке, и подняла рисунок повыше.

Буковски попытался сдержать улыбку, но ему это не удалось.

— Ты ведь пошутила? — спросил он.

— Уже сегодня он пойдет в печать.

— Ты совершаешь глупость.

— Именно так выглядит наш убийца — да, он не красив, но так его описал брат Франциск.

— Вот что получается, когда связываешься со слабоумными, — съязвил Буковски.

— Я, вообще-то, не могу над этим смеяться.

— Знаешь, кого мне напоминает твой тип? — с наигранной серьезностью спросил Буковски.

Лиза бросила на него сердитый взгляд, а книжку швырнула на его письменный стол.

— В некотором смысле он похож на этого… на Ясона, или как там его зовут?

— Ясона?

— Ты хоть раз видела фильм «Пятница, тринадцатое»?

Лиза воздержалась от ответа и вылетела из офиса. Буковски снова взял книжку и раскрыл ее. Дьявольская гримаса, которую художник перенес на бумагу, вполне могла быть маской. Вероятно, преступник тоже видел фильм о серийном убийце Ясоне и приобрел соответствующую маскировку. На всякий случай нужно не допустить публикации фоторобота, пока он не сделал посмешищем и себя, и весь отдел. Он снял телефонную трубку и позвонил в отдел по связям с общественностью. Разговор оказался коротким, потому что сотрудники не поверили своим глазам, когда Лиза мимоходом занесла им фоторобот и попросила опубликовать его.

— Я бы так или иначе позвонил тебе, — сказал начальник отдела по связям с общественностью, когда Буковски попросил его придержать статью.

Он со вздохом рухнул в кресло и сунул в рот сигарету. Затем положил ноги на стол и выдохнул синий дым.

Внезапно дверь распахнулась и в офис, пылая праведным гневом, влетела Лиза.

— Ты отозвал статью, — прошипела она.

— Не следует выставлять себя на посмешище, — невозмутимо ответил он.

— Знаешь что, — продолжала бушевать Лиза, — впредь можешь сам разгребать дерьмо. А я попрошу начальство, чтобы меня перевели в другой отдел. Твоя тупость и самодовольство действуют мне на нервы.

Буковски встал, взял синюю папку и сунул ее Лизе.

— Что это еще такое?

— Читай!

— Да можешь засунуть…

— Читай и успокойся наконец.

Лиза пролистала папку. Это был отчет специального отделения криминалистики. Лиза быстро пробегала глазами строки.

— ДНК, — задумчиво произнесла она.

— Да, образец ДНК на конфетном фантике. Вероятно, слюна. Думаю, у парня привычка высасывать конфету из обертки. Нам просто повезло, верно?

Лиза скривила губы.

— Сначала нужно собрать о нем сведения.

Буковски хлопнул Лизу по плечу.

— Соберем, не волнуйся.

— И что вселяет в тебя такую уверенность?

— Мое чутье. Просто чутье. Должно быть, в этом и заключается самое большое различие между нами.

Лиза озадаченно посмотрела на него.

— И в чем же оно состоит?

— Ты пытаешься сражаться с нашей полицейской рутиной с помощью теорий, а я доверяю чутью.

— Разве твое чутье никогда еще тебя не подводило?

Буковски улыбнулся.

— Подводило, и не раз.

— Что будем делать с фотороботом?

— Ты что, хочешь опубликовать его?

— А ты считаешь, что нам следует довериться твоему чутью. Но что, если оно снова подведет тебя?

Буковски стряхнул пепел в пепельницу. Его сотряс приступ кашля. Он достал носовой платок и прижал его к губам.

— Ты слишком много куришь, — упрекнула его коллега.

— Я просто поперхнулся, — возразил Буковски, скомкал платок и сунул его в карман брюк.

Лиза не заметила кровавое пятно, когда снова положила папку с делом на стол.

— И что нам делать дальше, раз уж мы готовы советоваться?

Буковски подмигнул ей.

— Сначала немного выждем.

Иерусалим, музей Рокфеллера, улица Сулейман-стрит…

Отец Филиппо потрясенно смотрел на саркофаг крестоносца, стоявший в одном из залов в западном крыле музея Рокфеллера. Тем временем несколько специалистов музея и университета Бар-Илан работали с предметами, обнаруженными в результате раскопок у дороги на Иерихон.

— И все это профессор Рафуль хотел утаить от мира и человечества, — произнес он. — Это невероятно.

— Старина Рафуль — странный субъект, — возразил декан университета. — Это всем давно известно. Однако его способности в сфере археологии бесспорны. Разумеется, я с вами согласен: на этот раз он слишком далеко зашел.

— Ненависть к Риму ослепила его.

Декан улыбнулся.

— Пока он не объявлялся. Никто не знает, где он находится. К сожалению, он забрал с собой несколько артефактов, которые тоже были обнаружены в могиле рыцаря. Тем не менее мы надеемся на лучшее. Он не сможет скрываться вечно, а мое терпение лопнуло. В конце концов, раскопки такого уровня — вовсе не его личное дело. Поэтому совет нашего университета решил вручить Хаиму Рафулю справку об увольнении. Он немедленно лишается всех своих должностей и больше не будет читать лекции в наших аудиториях.

— А что будет с крестоносцем? — спросил отец Филиппо.

— О, о нем позаботятся, — ответил декан. — Реставрационные работы идут хорошо. Рыцарь Рено обретет постоянное место в одном из залов этого музея. Он провел в земле Иерусалима почти тысячу лет, и поэтому никто не имеет права высылать его из города. Он останется здесь, и ему предоставят собственное помещение. В конце концов, история крестоносцев — это еще и история Иерусалима, пусть она иногда была бесславной главой, полной крови и слез.

Отец Филиппо дружески протянул декану руку.

— Мудрое решение. Тем самым вы возвращаете миру то, что ему и без того принадлежит.