Ангелы и Демоны - Дэн Браун

— Перед вами прототип «Боинга Х-33», — продолжалпилот. — Однако уже сегодня существуют десятки других моделей. Уамериканцев, русских, британцев. Будущее за ними, нужно только некоторое время,чтобы внедрить их в сферу общественного транспорта. Так что можете прощаться собычными реактивными самолетами.

— Лично я предпочел бы обычный, — искреннепризнался Лэнгдон, с опаской поглядывая на титанового монстра.

Пилот подвел его к трапу.

— Сюда, пожалуйста, мистер Лэнгдон. Смотрите неспоткнитесь.

Через несколько минут Лэнгдон уже сидел в пустом салоне.Пилот усадил его в первом ряду, заботливо застегнул на нем ремень безопасностии скрылся в носовой части самолета. К его удивлению, салон напоминал те, ккоторым уже привыкли пассажиры широкофюзеляжных лайнеров. Единственное отличиесостояло в том, что здесь не было ни одного иллюминатора. Лэнгдону этообстоятельство пришлось не по душе. Всю жизнь его преследовала умереннойтяжести клаустрофобия — следствие одного инцидента в раннем детстве, избавитьсяот которой до конца он так и не сумел.

Эта боязнь замкнутого пространства никоим образом несказывалась на здоровье Лэнгдона, но причиняла ему массу неудобств и потомувсегда его раздражала. Проявляла она себя в скрытой форме. Он, например,избегал спортивных игр в закрытых помещениях, таких как ракетбол и сквош. Онохотно, даже с радостью выложил круглую сумму за свой просторный викторианскийдом с высоченными потолками, хотя университет был готов предоставить ему кудаболее дешевое жилье. Лэнгдона частенько навещали подозрения, что вспыхнувшая внем в юности тяга к миру искусства была порождена любовью к огромным музейнымзалам.

Где-то под ногами ожили двигатели, корпус самолета отозвалсямелкой дрожью. Лэнгдон судорожно сглотнул и замер в ожидании. Он почувствовал,как самолет вырулил на взлетную полосу. Над его головой негромко зазвучаламузыка «кантри».

Дважды пискнул висящий на стене телефон. Лэнгдон снялтрубку.

— Алло!

— Как самочувствие, мистер Лэнгдон?

— Не очень.

— Расслабьтесь. Через час будем на месте.

— Где именно, нельзя ли поточнее? — Только сейчасдо него дошло, что он так и не знает, куда они направляются.

— В Женеве, — ответил пилот, и двигателивзревели. — Наша лаборатория находится в Женеве.

— Ага, значит, Женева, — повторил Лэнгдон. —На севере штата Нью-Йорк. Кстати, моя семья живет там, неподалеку от озераСенека. А я и не знал, что в Женеве есть физическая лаборатория.

— Не та Женева, что в штате Нью-Йорк, мистерЛэнгдон, — рассмеялся пилот. — А та, что в Швейцарии!

Потребовалось некоторое время, чтобы до Лэнгдона дошел весьсмысл услышанного.

— Ах вот как? В Швейцарии? — Пульс у Лэнгдоналихорадочно зачастил. — Но мне показалось, вы говорили, что нам лететь небольше часа…

— Так оно и есть, мистер Лэнгдон! — короткохохотнул пилот. — Эта малышка развивает скорость 15 M.[5]