Последняя теория Эйнштейна - Марк Альперт

«Подвергся нападению», — сказал детектив из полиции. Профессор Кляйнман подвергся нападению в своей квартире на Сто двадцать седьмой улице и находится в критическом состоянии в приемном покое больницы св. Луки. Он спрашивал Дэвида Свифта. Прошептал санитарам его телефонный номер. «Вам стоит поспешить», — добавил детектив.

— А что с ним такое? — спросил Дэвид. — Плохо?

— Постарайтесь побыстрее, — ответил детектив.

Дэвид зажмурился от чувства вины — он не навещал профессора Кляйнмана уже три года. Уйдя с физического факультета Колумбийского университета, старик сделался затворником. Жил в тесной квартирке на окраине Западного Гарлема, все деньги передавал Израилю. Ни жены, ни детей — вся жизнь отдана физике.

Двадцать лет назад, когда Дэвид был студентом, научным руководителем у него был Кляйнман. И Дэвиду он понравился с самого начала. Профессор держался просто и дружелюбно, вставлял в рассуждения о квантовой теории острые словечки на идиш. Раз в неделю Дэвид приходил в кабинет Кляйнмана и слушал его истолкования тайн волновых функций и виртуальных частиц. К сожалению, всех этих терпеливых объяснений оказалось мало, и через два года разочарований Дэвиду пришлось признать, что он рубит дерево не по себе. У него просто ума не хватает быть физиком. Потому он сменил специальность на ближайшую, которую мог найти: сделал диссертацию по истории науки.

Кляйнман был разочарован, но понял его. Хотя Дэвид и не смог стать физиком, старик к нему привязался, и они поддерживали контакт следующие десять лет, а когда Дэвид начал собирать материалы для своей книги — исследование о совместной работе Альберта Эйнштейна с его ассистентами, — Кляйнман поделился с ним личными воспоминаниями о человеке, которого называл Herr Doktor. Книга эта, «На плечах гигантов», имела невероятный успех и создала Дэвиду репутацию. Сейчас он был профессором истории науки в Колумбийском университете, но не обольщался успехом: по сравнению с таким гением, как Кляйнман, он не достиг ничего.

Такси с визгом затормозило перед приемным отделением больницы св. Луки. Дэвид расплатился с водителем и бросился в автоматические двери — тут же ему на глаза попались трое полицейских, стоявших возле стола регистратора. Двое из них были в форме: средних лет сержант с выпирающим пузом и высокий тощий стажер, будто только что из полицейской академии. Третьим был детектив в штатском — красивый латинос в отглаженном деловом костюме. «Это он мне звонил», — подумал Дэвид и вспомнил фамилию: Родригес.

Чувствуя, как стучит сердце в груди, он подошел к полицейским:

— Прошу прощения. Я Дэвид Свифт. Вы детектив Родригес?

Детектив мрачно кивнул. Двое патрульных вроде пребывали в хорошем расположении духа. Пухлый сержант улыбнулся Дэвиду:

— Эй, а разрешение на эту штуку у вас есть? — Он показывал на «СуперПолив». Дэвид был так поглощен своими мыслями, что забыл про автомат Джонаса — игрушка так и осталась у него в руке.

Родригес поморщился, глянув на сержанта — он не одобрял неделового поведения.

— Спасибо, что приехали, мистер Свифт. Вы родственник мистера Кляйнмана?

— Нет-нет, всего лишь друг. На самом деле — бывший его студент.

Детектив озадаченно посмотрел на него:

— Он был вашим преподавателем?

— Да, в Колумбийском. Как он? Серьезно ранен?

Родригес положил руку Дэвиду на плечо.

— Пройдемте с нами, если вы не против. Он в сознании, но на вопросы не отвечает. Настаивает на разговоре с вами.

Он вывел Дэвида в коридор, двое патрульных шли сзади. Попадавшиеся по дороге сестры смотрели мрачно — не слишком хороший знак.

— Что случилось? — спросил Дэвид. — Вы говорите, на него напали?

— К нам поступил сигнал о том, что происходит ограбление, — ответил Родригес без тени эмоций. — Случайный свидетель увидел, как какой-то мужчина забрался в жилой дом через окно с пожарной лестницы. Прибывшие на место полицейские обнаружили мистера Кляйнмана в ванной, в критическом состоянии. Больше на данный момент нам ничего не известно.

— В критическом состоянии — это что значит?

Детектив смотрел прямо перед собой.

— Это был какой-то сумасшедший. У мистера Кляйнмана ожоги третьей степени на лице, на груди и в области гениталий. Кроме того, у него коллапс легкого и повреждения других внутренних органов. Врачи говорят, что сердце у него уже не выдерживает. Мне очень жаль, мистер Свифт.

Дэвид сглотнул.

— Его будут оперировать?

Родригес покачал головой:

— Он не выдержит операции.

— Черт побери, — процедил сквозь зубы Дэвид.

Он испытывал скорее не горе, а гнев. Кулаки сами сжимались при мысли о том, что доктора Ганса Вальтера Кляйнмана, добрейшей души старика с блестящим интеллектом, забил до смерти какой-то уличный панк.

Они подошли к дверям с надписью «ОТДЕЛЕНИЕ ТРАВМАТОЛОГИИ». Через открытые створки были видны сестры в больничных халатах, окружившие койку, обставленную медицинской аппаратурой: кардиомонитор, дефибриллятор, тележка с лекарствами и приборами, штатив с капельницей. Кто лежит на койке — из коридора видно не было. Дэвид собирался шагнуть внутрь, когда Родригес взял его за руку.

— Я знаю, что это будет трудно, мистер Свифт, но нам нужна ваша помощь. Я прошу вас спросить у мистера Кляйнмана, помнит ли он нападение. Санитары говорят, что в машине он повторял какие-то имена. Какие? — повернулся он к стажеру через плечо.

Мальчишка листанул блокнот.

— Секунду, сейчас. Помню, что имена были немецкие… а, вот они. Айнхайт Лихе и Фельд Терри.

Родригес уставился на Дэвида.

— Вы знаете кого-нибудь из этих людей? Это были сотрудники мистера Кляйнмана?

Дэвид повторил про себя: «Айнхайт Лихе, Фельд Терри». Странные имена, даже для немецких. И тут до него дошло.

— Это не имена, — сказал он. — Это два немецких слова. Einheitliche Feldtheorie.

— И что они значат?

— Единая теория поля.

Родригес недоуменно уставился на него:

— А это еще что за чертовщина?

Дэвид решил остановиться на объяснении, которое дал Джонасу:

— Теория, которая объясняет все существующие силы в природе. Все, от гравитации и электричества до внутриядерных. Святой Грааль физики. Над этой проблемой работают много десятков лет, но пока еще никто этой теории не выдвинул.

Пузатый сержант усмехнулся:

— Ага, значит, она и есть наш подозреваемый — единая теория поля. Мне как, сообщить всем постам?

Родригес снова поморщился, глянув на сержанта, и обернулся к Дэвиду:

— Вы просто спросите мистера Кляйнмана, что он помнит. Любая мелочь может оказаться полезной.