Последняя рукопись - Франк Тилье

Полтора десятка человек в специальных халатах и плотно прилегающих шапочках уже суетились на месте трагедии. Пожарные, таможенники, служащие похоронной конторы, бригада научной полиции и коллеги из судебной полиции Гренобля, Этан Дюпюи и Жослен Манжматен. Поздоровавшись с каждым по имени, Вик заметил своего напарника Вадима Мореля, который давал указания фотографу из службы криминалистического учета.

Морель плеснул ему крепкого кофе. Он всегда брал с собой термос, особенно когда от холода синели не только верхушки деревьев, но и кончики пальцев. Прихватив пластиковые стаканчики и поглубже засунув носы в шарфы, коллеги направились к дорожному ограждению. Их прозвали «В + B» – издали их можно было спутать: темноволосые, ничем не примечательные мужчины среднего возраста. Правда, Вадим Морель своей наружностью очень напоминал одну игрушку, из-за чего и получил свою кличку – Мистер Картофельная Голова: толстые губы, оттопыренные уши и огромные глаза, словно вырезанные из бумаги и прилепленные слишком близко к носу блюдца.

– Таможенники стояли в четырех километрах отсюда, перед Сент-Илером. Самый обычный контроль. Водитель на сером «форде» врезался в ограждение и оказался в овраге.

Вадим протянул Вику удостоверение личности. Квентин Роуз, восемнадцать лет, проживающий в Эшироле. Еще одно лицо, которое Вик включит в свой внутренний каталог. Вернув документ и глянув за ограждение, он среди тьмы различил внизу, в ярком свете, копошащихся, словно муравьи, криминалистов.

– Как они туда спустились?

– По тропинке, там, дальше.

Они подошли к машине с тонированными стеклами, правая передняя дверь которой была открыта.

Морель указал на предметы, лежащие в опечатанных пластиковых пакетах на сиденье.

– Валялись на полу с пассажирской стороны. Немного деньжат, «беретта» и мобильник с разбитым в хлам экраном. Но самое главное – в багажнике.

В багажнике потерпевшего аварию автомобиля находился женский труп, наполовину запеленутый в зеленый брезент. От сильного удара тело частично оказалось в салоне. Голова, повернутая к наружным галогенным светильникам, была засунута в прозрачный пластиковый пакет, перетянутый на уровне шеи широкой голубой резинкой. Красное, лишенное кожи лицо напоминало кипящую лаву, две орбиты словно бы ждали, чтобы в них вставили глаза. Тут же, в глубине багажника, находились канистры с моющими средствами, хлорка, ведра, половые тряпки, лопата и два мешка негашеной извести.

Вик приподнял брезент. Кисти обеих рук отсутствовали – их отрезали. Запястья же были туго обтянуты полиэтиленовыми пакетами, скрепленными, в отличие от головы, скотчем, а не резинкой.

– Вот мерзость! Мог бы предупредить.

Вадим Морель приветственным жестом приподнял свой стаканчик.

– У тебя такой вид, будто ты не выспался. Развод?

– Натали хочет оставить себе Мам-Ам. Нет, ты представляешь? Собака моя, а она хочет добавить ее в бесконечный список того, что и так уже у меня украла. Прекрасный итог пятнадцатилетнего брака!

– Не хотелось бы играть словами, но дай им палец, они руку откусят. Кстати, о руках. Если ты ищешь кисти, они вон там, в углу.

Вик слегка передвинулся, чтобы не заслонять себе искусственное освещение. Вдоль правого крыла, возле места для домкрата, он заметил плотный мешок, тоже перетянутый скотчем. Что-то вроде термопакета для замороженных продуктов.

– Они вот так и были запакованы?

– Да, как есть. К ним никто не прикасался. К рукам и голове тоже. Запакованы плотно, как обычное мясо. Предусмотрительный тип, не хотел испакостить свою тачку.

– А где глаза, лицо?

– Неизвестно. Но уж точно не в машине.

Вик вытащил пакет из багажника и поднес к свету. Кисти, сложенные между собой ладонями, заканчивались пальцами воскового цвета. Лучевая и локтевая кости, несомненно, были перерублены. Морель вытащил из коробочки жевательную резинку и засунул в рот.

– Череп продавлен к затылку. Видимо, он ободрал лицо скальпелем, а глаза вытащил ложечкой, как в кино. Ну, ты тоже видел, про Ганнибала Лектора. Подумать только, ведь этому парню и двадцати не было!

Вик положил пакет на место и сосредоточился на трупе. Жертва – женщина с коротко подстриженными светлыми волосами, судя по всему, молодая. Но точно определить возраст невозможно из-за отсутствия кожи и глаз, к тому же кровь засохла и покрыла поверхность тела, точно остывшая магма. Наверное, лет двадцать. Наличие лопаты и негашеной извести, которая ускоряет разложение органических материалов, наводило на мысль о том, что Квентин Роуз предполагал закопать тело где-нибудь.

– При ней нет никаких документов?

– Ничего. Вскрытие произведут не раньше завтрашнего вечера, потому что судмедэксперты вот уже два дня завалены работой после автобусной аварии в Шамрусе^[4]. А про результаты анализов ДНК я предпочитаю вообще не думать… Получим лет через десять, если повезет.

– Ах, ну да, Шамрус.

Телефон Мореля зазвонил.

– Прости, это Пуарье. Я попросил пробить номерной знак. Хоть здесь без проволочек.

Он отошел, чтобы поговорить. Вик отхлебнул кофе, зажав стаканчик руками в грубых перчатках. Он размышлял о том, что ладони, так же как лицо и глаза, помогают установить личность. Отпечатки пальцев, цвет радужки, форма носа… судя по всему, преступник имел целью сделать молодую женщину безымянной. Предполагал ли Роуз избавиться от кистей в одном месте, а от всего остального где-то в другом? Куда он направлялся? Где бы он мог закопать свою жертву в этом беспорядочном скоплении лиственниц и сосен, чтобы не попасться на глаза случайному свидетелю?

Вик ненавидел начальный этап расследования: слишком уж много версий, отчего у него частенько случалась мигрень. Это дело, если немного повезет, могло бы закончиться, не успев начаться, потому что их главный подозреваемый – человек с фотографии на удостоверении личности – мертв. Одна загвоздка: поскольку он уже никогда не ответит на их вопросы, им придется сделать это самим.

Сыщик внимательно огляделся по сторонам, заметил вспышки щелкающих фотоаппаратов, растущие поодаль сосны, поворот дороги с расчерченным белыми полосами асфальтом, шефа бригады, беседующего с заместителем прокурора, которого тоже среди ночи вытащили из постели. Его память рисовала мрачную картину с невероятной точностью, ужас в реальном времени. Через час судебное ведомство выдаст разрешение вывезти тело, автомобиль отбуксируют, и начнется следствие – ровно за неделю до Рождества. Теоретически с пятницы у Вика отпуск. Первый его отпуск вдвоем с собакой, без дочери и жены, зато с повесткой в суд на 12 января, когда он и Натали будут вырывать друг у друга право присматривать за Корали. Не скажешь, что он выбрал удачный момент для вступления во вторую половину жизни.

Закончив говорить по телефону, Морель подбежал к своему шефу, а затем махнул Вику, чтобы тот следовал за ним.