Тонкая темная линия - Джо Р. Лансдейл

Я взялся за дверную ручку, повернул ее и обнаружил, что дверь не заперта.

Велев Нубу оставаться на месте, я скользнул внутрь.

Кроме прямоугольника света от заднего окна с пляшущими в нём, словно мошки, пылинками, что падал на стол, в доме было темно.

Я снова позвал Бастера по имени и отправился на его поиски. Искать было особо негде, и вскоре я нашёл его — он лежал на узкой кровати, придвинутой к стене.

Он лежал, закинув одну руку под голову, другую отбросив на бедро, ладонью вверх. Я дотронулся до него, снова позвал, но он не шелохнулся. Я прислушался: храпа не было. И дыхания тоже. Я почувствовал неприятный запах. И подумал, что, возможно, случилось самое страшное.

Внезапно он фыркнул и начал храпеть. От этого храпа запах стал ещё сильнее, и, хотя у меня было мало опыта в таких делах, я понял, что это за запах.

Перегар.

Бастер был пьян в стельку.

Я потряс его несколько раз, но он так и не проснулся. Я решил дать ему время и попробовать позже. Подошел к столу, включил свет и стал смотреть, что он читал.

Снова газеты.

На столе лежал блокнот с записями. Одна из них гласила: «Мать девушки».

Я посмотрел на неё, ничего не поняв, снова подошёл к Бастеру и попытался разбудить. Снова безрезультатно.

В комнате становилось всё темнее, узкая полоска света из окна исчезла, оставив лишь тусклый свет лампочки. Дождь начал барабанить по жестяной крыше хижины Бастера, словно кто-то колотил по ней цепью. В окне блеснула молния, осветив всё на мгновение, а затем вернулась тьма, наполненная рёвом ветра и яростным ливнем. Я выглянул в окно и посмотрел на рекламный щит. Его почти не было видно за сплошной стеной дождя.

Я открыл дверь и проверил, как там Нуб. Он лежал на веранде, прижавшись к стене. Он посмотрел на меня снизу вверх, но, казалось, выглядел вполне довольным. Я вернулся в дом.

Я сидел на стуле и слушал, как дождь барабанит по дому Бастера, и ждал, когда же он проснётся.

Не знаю, сколько времени я прождал, но в конце концов Бастер очнулся. Я услышал, как он фыркнул, словно поросёнок, а потом издал что‑то вроде ворчания. Я взглянул на него: он спустил ноги с кровати и сел, обеими руками придерживая голову, будто боясь, что она отвалится.

Когда он поднял глаза и увидел меня, то на мгновение замер.

— Какого чёрта ты тут делаешь? — прохрипел он.

— Я пришёл проверить, как ты.

— Проверить, как я? Думаешь, мне нужно, чтобы меня кто-то проверял? Какой-то белый сопляк водил за ручку?

— Я ничего такого не имел в виду, Бастер.

— «Я ничего такого не имел в виду», — протянул он, передразнивая мой голос. — Просто решил заглянуть, проверить своего ниггера, да?

— Нет! То есть… Мы же друзья, и я…

— Друзья? Кого ты пытаешься обмануть, белый мальчишка? Мы с тобой никогда не были друзьями и никогда не будем.

— Я думал…

— Ты слишком много думал, мелкий гнус. А теперь проваливай из моего дома.

— Просто папа сказал, если ты снова не выйдешь на работу, тебя уволят. Я соврал ему. Сказал, что ты заболел…

— Разве я просил тебя врать ради меня?

— Нет. Я…

— Мне не нужно, чтобы кто-то врал ради меня. Ни белый, ни кто другой. Не вышел на работу — моё дело. И забудь обо всем этом детективном дерьме. Мы с тобой с ним закончили.

— Я не понимаю, Бастер. Что я сделал…

— Просто уходи.

— Бастер…

Он схватил книгу, лежавшую рядом с кроватью, и швырнул в меня. Она ударилась о дальнюю стену и упала на пол, рассыпая страницы.

Я рванул дверь и выскочил на улицу. Дождь яростно хлестал по веранде, и стояла кромешная тьма, как в безлунную ночь. Нуб по‑прежнему лежал там, где я его оставил. Когда я окликнул его, он забарабанил хвостом по крыльцу.

Я закрыл дверь и замер, вглядываясь в сырую, продуваемую ветром тьму. Было видно дорогу, но плохо. Слишком много дождя. Слишком много слёз.

Я дождался вспышки молнии — и в этом свете разглядел дорогу. И кое-что ещё. Пристроившийся рядом со мной Нуб напрягся и зарычал.

Я увидел кого-то, стоящего на другой стороне дороги. В мгновенной вспышке я не разобрал, чёрный он или белый, — только то, что на нём была шляпа, прижатая дождём к лицу; вода стекала с её полей.

Я оказался между молотом и наковальней. Оставаться у Бастера я не мог, но и выяснять, кто там стоит под дождём и ждёт — не хотел.

Когда молния вновь озарила мир, там никого не было. Ладно, подумал я. Он ушёл. Может, он подумал, что я вернусь в дом. А может, вообще ни о чём не думал. Может, это и не Бубба Джо, а просто какой-то прохожий.

Эта мысль меня приободрила. На миг во мне проснулась смелость.

Когда вспышка погасла и тьма накрыла всё, словно мешком, я глубоко вздохнул, собрался с духом и шагнул с веранды — навстречу ветру и ливню. Ветер бил в лицо, идти было трудно. Дождь был холодным и стекал мне за воротник. Мокрая одежда тут же прилипла к телу, словно изнутри была смазана клеем «Elmer’s Glue-All»[48]. Я чувствовал, как Нуб жмётся к моей ноге.

Кое-как я добрался до обочины и выбрался на главную кирпичную улицу, затем я свернул в сторону города. Теперь меня вели лишь редкие вспышки молний и ощущение кирпичей под ногами.

Я знал, что если доберусь до белых кварталов города, мистер Филлипс пустит меня с Нубом в свой магазин. Нубу это разрешалось — у него были хорошие манеры.

Я не успел далеко уйти, размышляя об этом, когда с ужасом осознал, что кирпичей, служивших мне ориентиром, больше нет под ногами. Я оказался на траве, растущей вдоль улицы с стороны ручья. Я понял, что это именно та сторона, потому что дождь заставил воду в ручье нестись с бешеной скоростью, и я слышал её так отчётливо, будто поток бурлил и плескался у меня в голове.

Я укрылся под большим дубом — точнее, натолкнулся на него и остановился, прижимаясь спиной к стволу и дрожа под холодным ливнем. Я вспомнил, что мне говорили про деревья и грозы: хуже всего прятаться под деревом, потому