Тайна Jardin des Plantes - Николя Д'Этьен Д'Орв

Но хотя Сильвен больше не смотрел на картины, он чувствовал, что они сохранили власть над ним — насколько сильную, он даже боялся предположить.

За последние годы он много раз был близок к тому, чтобы рассказать обо всем Любену или матери. Но у него не хватало мужества: картины были единственной оставшейся частицей его с Габриэллой общего прошлого.

Теперь оставалось лишь узнать, почему Жервеза решила привести его сюда именно сегодня вечером.

«Не об этом ли они сегодня говорили с Любеном в виварии?» — подумал Сильвен, протирая глаза. Он заметил необычный взгляд матери, в котором отражались одновременно удовлетворение и легкая грусть, как будто его реакция на картины обрадовала ее, но в то же время и расстроила.

«Они всегда так на меня действуют», — чуть было не произнес он вслух, но вовремя сдержался и вместо этого бесстрастным тоном спросил:

— Эти картины… что они вообще такое?

Жервеза с сосредоточенным видом взяла его за руку — так осторожно, словно он был очень хрупким или больным существом, — и увлекла за собой к лифту.

— Попытайся как можно точнее описать все, что ты пережил. Иначе это видение очень быстро рассеется…

«Я что, подопытный кролик?» — мысленно возмутился Сильвен, в то время как они вошли в кабину лифта и Жервеза нажала кнопку первого этажа.

Но мать в упор смотрела на него, ожидая ответа.

Когда они вышли из лифта и оказались в окружении чучел чаек, цапель, бакланов и диких гусей, которые, подвешенные на пеньковых тросах, свисали с потолка, Жервеза сказала:

— Ну же, Сильвен, рассказывай быстрее! Твои впечатления испаряются с каждой секундой!

Сильвен так резко повернулся к матери, что от неожиданности она попятилась и наткнулась спиной на постамент с чучелом кита.

— Откуда эти картины, мама?

Но Жервеза решительными шагами уже направлялась к выходу. Сильвену пришлось за ней последовать.

— Никто ничего не знает об их происхождении, — наконец вполголоса произнесла она, когда они вышли из галереи и оказались в саду. — И для Бюффона, и для Бернардена де Сен-Пьера, и для всех остальных эти картины оставались самой большой загадкой этого места…

Вместо ответа — новые загадки! Сильвен не выдержал.

— Что вообще здесь происходит? — сказал он с возмущением. — Животные исчезают, потом снова появляются! У вас с Любеном какие-то сплошные секреты! Теперь еще эти картины… Это все имеет какое-то отношение к террористам? К вашему Обществу любителей карьеров? Чего ты так боишься несколько последних недель?

Некоторое время Жервеза молчала, затем, отведя взгляд, произнесла нейтральным тоном:

— Немногие люди знают о существовании этих картин…

— Это не ответ! — резко сказал Сильвен. — Откуда они взялись? Как они сюда попали? Кто их нарисовал?

На лице Жервезы отражалась искренняя печаль.

— Они… всегда здесь были.

— Но у них ведь есть автор!

— Его не удалось установить. Ни одна из картин не была подписана.

— И ты не могла отдать их на экспертизу?

Вместо ответа хранительница музея лишь раздраженно пожала плечами.

— Ты даже не понимаешь, о чем говоришь! — заявила она, по-прежнему не глядя на сына.

— А твои предшественники — что они делали с этими картинами?

Услышав этот вопрос, Жервеза даже растерялась.

— А что они могли с ними сделать? — проговорила она. — Подарить какому-нибудь музею? Отдать на съедение зевакам в Лувре?

— А что, лучше держать их под замком? За железной дверью?

Поколебавшись, Жервеза ответила:

— Эти картины опасны, Сильвен. Они воздействуют на воображение тех, кто на них смотрит. Это нечто вроде гипноза. Поэтому их нельзя показывать всем подряд…

— Но как именно они были созданы? С помощью чего? Каких-то особых красок?.. А если они опасны, почему ты мне их сегодня показала?

Но Жервеза, оставаясь верной себе, сказала:

— Потому что так нужно было, Сильвен. Потому что… эти картины — часть того, что я должна с тобой разделить…

Но Сильвен был уже сыт по горло этим притворством.

— Зачем ты меня сюда привела? — закричал он. — Давно ты это запланировала? Ты ведь об этом говорила сегодня утром с Любеном, да? Это что-то вроде испытания? Ну так что? Я его прошел? Ты узнала обо мне что-то новое? Скажи мне правду наконец!

Жервеза наконец сдалась.

— Я не знаю правду, — призналась она. — И никогда не знала. Мы ничего не можем сделать…

Ее исказившееся лицо покраснело. Она начала пятиться, словно пытаясь скрыться от этой реальности. Вскоре ее силуэт полностью растворился в темноте. Лишь слышно было, как она повторяет:

— Ничего… Ничего…