Ловушка - Харлан Кобен

Пекора тем временем пугал пьянством среди несовершеннолетних:

— Четыре тысячи детей в прошлом году умерли от алкогольного отравления!.. — Впрочем, он не уточнял, только в США или по всему миру и сколько им было лет. — Родители оказывают детям медвежью услугу, когда устраивают вечеринку с выпивкой. — Пронзительно глядя, полицейский говорил о случаях, когда взрослых судили за непредумышленное убийство и сажали, даже вдавался в детали тюремной жизни — прямо родительская версия того документального фильма, где заключенные объясняли неблагополучным подросткам, каково за решеткой.

Уэнди — снова как в школе — тайком посматривала на часы. Девять тридцать. В голове вертелись три мысли. Первая: сбежать отсюда и выяснить, почему Фил Тернбол внезапно стал таким загадочным. Вторая: записаться в какой-нибудь комитет. Хотя проект «Выпускник» и вызывал у нее сомнения (с одной стороны, он служил лишь очередным способом угодить детским прихотям, с другой — имел большее значение для родителей), было бы нечестно, как снисходительно заметила Милли, заставлять других полностью организовывать то, в чем примет участие Чарли.

И третья — наверное, главная и самая неотвязная мысль — об Ариане Насбро. О том, как из-за пьяницы за рулем погиб Джон. Все думалось: если бы родители Арианы сходили хотя бы на одну такую встречу, если бы все эти бьющие через край разговоры о мерах предосторожности не забывались и могли спасти чью-то жизнь, чьей-то семье не пришлось бы переживать того же, что и ей с Чарли.

На кафедру снова взошел Зекер и распустил собрание. Уэнди поискала вокруг знакомые лица и упрекнула себя — она знала совсем немногих родителей тех, кто учился с Чарли. Макуэйды, само собой, отсутствовали. Дженна и Ноэль Уилер тоже. Защита Дженной своего возмутительного бывшего сильно испортила отношение соседей к ее семье, но убийство Хейли Макуэйд сделало жизнь в округе просто невозможной.

Все разбрелись записываться в комитеты. Уэнди пошла прямиком к Бренде Трейнор, главной по связям с общественностью, припомнив, что та неплохо относилась к Дженне и была при этом страшной сплетницей — идеальное сочетание для обитательницы пригорода.

— Привет, Бренда.

— Рада тебя видеть! Запишешься?

— Конечно. Думаю, я могла бы помочь насчет связей с общественностью.

— Чудесно. Кто же еще, если не знаменитый репортер?

— Про знаменитого я бы не сказала.

— А я бы сказала.

Уэнди через силу улыбнулась.

— Где оставить автограф?

Бренда показала на лист.

— Собрания по вторникам и четвергам. Проведешь как-нибудь встречу?

— Конечно.

Уэнди склонилась над бумагой, вписала свою фамилию и осторожно, очень издалека начала:

— Как думаешь, Дженна Уилер подошла бы для комитета?

— Шутишь?

— У нее вроде есть журналистский опыт, — соврала Уэнди.

— Какая разница? Она впустила на наш порог это чудовище!.. Да все равно их уже нет.

— Нет?

Бренда кивнула и подалась вперед.

— Возле дома табличка «Продается».

— Вот как…

— Аманда даже не придет на выпускной. Жалко девочку — не ее вина, наверное, — но вообще это правильно, иначе испортили бы всем праздник.

— И куда они переезжают?

— Говорят, Ноэль нашел работу в какой-то больнице в Огайо. В Коламбусе, что ли, или в Кантоне, или в Кливленде — всё у них там на «К», с толку сбивает. Нет, вроде в Цинциннати.

— Так Уилеры уже съехали?

— Вроде нет… А, ладно. Талия рассказала… Знаешь Талию Норвич? Добрая такая женщина. Дочку у нее Элли зовут. Та, полненькая. Ну вот, Талия рассказала, что она слышала, будто они сейчас подыскивают дом, а сами живут в «Мариотт Корт-Ярд».

Есть.

Уэнди вспомнила слова Дженны о темном недоступном закоулке в душе Дэна. «В колледже с ним что-то произошло». Похоже, настало время снова побеседовать с Дженной Уилер.

Она попрощалась, кое-как выбралась наружу и поехала на встречу с Филом Тернболом.