Родная кровь - Чеви Стивенс

– До тех пор, пока я не найду дорогу домой.

Джон опять засмеялся.

– Это ужасно! – Мне было его искренне жаль. – Тебе, наверное, было страшно.

– Там, в лесу, было лучше, чем дома с ним.

Он рассмеялся в третий раз, и я поняла, что он смущен.

– В итоге я наловчился выживать в лесу неделями. Отец бил меня за то, что я так долго искал дорогу домой, но я-то знал, что мог вернуться и раньше. Иногда я пару дней проводил на окраине ранчо, а отец об этом и не догадывался. Я выцеливал его голову из ружья и тихонько говорил себе «Бах!».

– Что тебя останавливало?

– Как Элли сегодня?

– Отлично, – без заминки ответила я, ничуть не удивленная переменой темы.

– Все маленькие девочки обожают куклы Барби, и я собирался…

– Элли не любит Барби. – Мне не хотелось, чтобы он присылал ей очередную куклу. – Она предпочитает зверушек и всякие наборы для юных химиков и физиков.

Если бы Элли могла, она бы купила все куклы Барби в мире, а если бы я подарила ей набор для опытов, она непременно сожгла бы дом.

– Ну ладно, мне пора, – сказал Джон. – Нужно еще вещи собрать. Жду нашей встречи с нетерпением.

– Это будет прекрасно.

– Я тебе еще позвоню.

Я уже собиралась положить трубку, когда он сказал:

– Погоди, я хотел рассказать тебе анекдот. Тебе понравится. Так вот, один парень говорит другому: «Ты на медведя с голыми руками ходил?» А тот ему отвечает: «Нет, только на рыбалку с голыми ногами».

Он громко рассмеялся.

– Хороший анекдот. – Я вымученно хихикнула.

– Расскажи Элли, – с восторгом предложил Джон. – Ей тоже понравится.

«Ты понятия не имеешь, что понравится моей дочери».

– Конечно. Она здорово посмеется.

Макбрайд перезвонила, как только я положила трубку. Она была настолько возбуждена, что мне хотелось держать телефон подальше от уха. Копы полагали, что Джон едет на запад вдоль границы, двигаясь к Ванкуверу. Хотя в этот раз Джон говорил СО мной дольше, сигнал прошел через вышку в Вашингтоне, и это сбило полицию со следа. Сэнди хотела встретиться со мной в парке, чтобы мы осмотрели местность и убедились в том, что согласовали свои действия. Я завезла Элли к подружке и поехала в парк. С растрепанными волосами и в синих джинсах Макбрайд чувствовала себя здесь в родной стихии. Рейнолдс надел бейсболку, надвинув ее на глаза, ветровку, темные джинсы и кроссовки. Это придало ему мужиковатый вид, что не преминули заметить несколько прогуливающихся неподалеку барышень, постоянно поглядывавших в его сторону.

Билли и Сэнди обыскали местность на предмет того, где лучше всего устраивать засаду. Мы решили, на какой лавочке мне нужно сесть, и Рейнолдс показал, где будет прятаться полиция.

Макбрайд хотела, чтобы Билли ждал Джона на парковке.

– Вчера вечером я разработал план, – возразил Рейнолдс. – Я думаю, нам нужно задержать его до того, как он доберется до парковки. «В закрытой местности мы должны первыми занять территорию, окружить ее и ждать врага». Мы можем поставить машину у подножия холма и еще одну на вершине, где…

– У меня нет времени на твои цитаты, – осадила его Сэнди. – Я хочу увидеть Джона на парковке до ареста. Я не собираюсь упускать его, потеряв из виду на дороге.

– Я понимаю, но мне кажется…

– Мне это не нравится.

Вытащив мобильный, Макбрайд отошла в сторону.

Я бы ей нагрубила, но Билли смолчал. Если бы его шея не покраснела, я бы подумала, что он вовсе не рассердился.

– Вот видите. Ее поведение всех бесит, – заметила я.

– Пойдемте, – улыбнулся Рейнолдс. – Давайте еще раз пройдем по намеченному маршруту.

До конца выходных Джон не звонил, и это пугало меня, ведь я не знала, насколько он близко к Нанаймо. Если Джон сидел за рулем со времени последнего звонка, он уже мог быть на острове. Мало того, мы даже не знаем, как именно он намеревался сюда добираться: в Ванкувере два причала, к тому же Джон мог доехать на пароме из Вашингтона в Викторию, а оттуда уже добираться до Нанаймо. Я с ума сходила, представляя себе возможное развитие событий и думая о том, где сейчас Джон.

Слава богу, в воскресенье Эван вернулся домой. Утром я убрала весь дом и приготовила ему цыпленка табака, стараясь хоть чем-то заняться. Но нам кусок в горло не лез.

После обеда Эван позвонил Билли, чтобы узнать, как продвигается подготовка к встрече. Эван разговаривал вежливо, но по выражению его лица я поняла, что он недоволен.

Потом мы лежали в обнимку на диване. Эван молчал, а я болтала о всякой всячине: о том, что купила Олешке новый корм, о том, что наши соседи, кажется, выращивают марихуану, о том, куда отправлять Элли этим летом на отдых, – о чем угодно, только бы не думать, что произойдет завтра.

Когда я наконец запнулась, Эван прижался ко мне покрепче.

– Сара…

– Да?

– Ты знаешь, что я тебя очень-очень люблю, правда?

– Ты думаешь, что со мной завтра что-то случится?

Я повернулась к нему.

– Я этого не говорил. – Эван отвел глаза.

– Но подумал.

– Ты уверена, что не хочешь все это отменить? – Он говорил очень серьезно.

– Нет. Завтра полиция арестует Джона, и он исчезнет из нашей жизни раз и навсегда.

Я попыталась улыбнуться. Попыталась поверить в собственные слова.

– Это не смешно, Сара.

– Знаю. – Я погрустнела.

Той ночью мы лежали в постели обнявшись и вновь и вновь повторяли наш план. Наконец я заснула, но меня всю ночь преследовали кошмары. Мне снилось, что меня посадили в тюрьму. За стеклом плакала Элли. Эван пришел проведать меня вместе с Мелани, своей новой женой. Я проснулась в пять пятнадцать и, глядя на мирно посапывавшего Эвана, в сотый раз подумала: «Я ведь поступаю правильно, правда?»

Утром Эван жарил блинчики, мы дурачились с Элли, Олешка, похрюкивая, пожирал свой корм, но мы с Эваном все время переглядывались, а я посматривала на мобильный. «Джон уже на острове? Он уже близко? Он знает мой адрес? А что, если он проберется сюда?». Я решила проверить сигнализацию и застала рядом с ней Эвана.

Мы отвезли Элли в школу – у входа весь день будут дежурить патрульные, – а потом отправились в участок. Эван ждал, пока на меня вешали подслушивающее устройство.

Я должна была приехать в парк, подойти к скамейке, сесть и ждать.

Эвану предстояло сесть в машину к полицейским, чтобы Джон не увидел нас вместе. Если по какой-то причине Джону удастся добраться до меня, я должна была следить за тем, чтобы не приближаться к машинам и держаться на расстоянии от него. Эти инструкции сопровождались заверениями в том, что это всего лишь меры предосторожности, и словами: «Если вы все еще готовы пойти на это». Мне было ясно, что если что-то пойдет не так и меня ранят, полиция хотела, чтобы все знали: я пошла на риск по доброй воле.