Бешеные псы - Джеймс Грейди

«Подтвердите прогресс», — передавала мне по электронной почте служба контроля.

«Прогресс подтверждаю», — сигнализировал я в ответ. Мне на них было плевать, я знал, что я делаю.

В седьмой день по расписанию было всего два утренних занятия. Когда они закончились, Шабана поднялась ко мне на крышу сказать, чтобы я спускался перекусить пораньше.

— Но до грозы у нас осталось, пожалуй, не больше трех часов, — сказал я.

— У нас всегда не больше трех часов до грозы, — ответила Шабана. — Пошли.

Шабана провела меня в офис, откуда уже доносился приглушенный галдеж. В комнату затащили дощатый стол; на нем стояла пластмассовая сосновая веточка и были разложены завернутые в газеты свертки. Кроме этого, стол был уставлен заказанной навынос в тайском кафе едой: кебаб из дымящейся курицы-«сатэй», гренки, с которых капал карри, под названием «роти канаи», «ми горинг» — жареная лапша. В красном резиновом ведерке, которое обычно подставляли под капающую с потолка воду, стояли обложенные льдом бутылки тайского пива.

Дерия ввела в комнату Джулию.

— Черт возьми! — выпалила Джулия. — Что все это значит?

— Счастливого Рождества! — сказала Дерия.

— Веселого, — поправила Шабана.

Джулия обиделась до слез.

— Разве стоило устраивать такое ради парочки каких-то поганых язычников вроде меня и этого долговязого янки?! Что мы — архиепископы какие-нибудь? Не стоило так беспокоиться… и… вы все это собираетесь съесть?

Все рассмеялись.

— Спасибо, — сказал я обеим женщинам и, повернувшись к Дерии, добавил: — Спасибо тебе.

Она покраснела.

— Разворачивайте подарки! — скомандовала Шабана, передавая пиво. — По два каждому.

— Пусть Джулия первая, — настоял я.

Дерия передала ей завернутый в газету сверток, в котором оказался дождевик от «Гортекс».

— Это… это…

— Скорее всего, ворованный, — сказала Шабана, — учитывая, что он обошелся нам дешевле одного обеда. Зато теперь больше никаких извинений, что промокла до нитки.

Во втором свертке, предназначенном Джулии, оказались две пиратские копии, записанные на видеокассеты с наклейками соответственно «1» и «2».

— Мы знаем, что ты обожаешь этого актера, Сэма Нила, — сказала Дерия, — хотя он старик и австралиец. Это телешоу, которое он сделал, когда мы были еще маленькими. Про одного английского шпиона перед Первой мировой войной.

— А, старые добрые времена, — ответила Джулия с натянутой усмешкой. — Когда Британия еще правила здесь. И распоряжалась в твоем родном городке, Шабана, на всем пути от Афганистана до нефтяных площадок, которые мы построили в Саудовской Аравии, Иране и Ираке, от Израиля до Африки и даже, между прочим, за морем-океаном, в твоих родных краях, чертов янки.

Мы чокнулись пивными бутылками — рождественский звон, возвещавший только хорошее.

— «Правь, Британия», — сказала Джулия. — Солнце Британской империи закатилось. С нами случилось то же, что и с римлянами, Александром и Чингисханом. Впрочем, надо признаться, что хоть я и сожалею о былом величии и благоденствии, но я рада: пусть теперь другие выворачиваются наизнанку, претендуя на то, что это они заставляют нашу старушку вертеться. Однако, если бы нам повезло, мы увидели бы последнюю из империй.

— Империю оружия или идей, — добавила Шабана, которая делала мне выговоры за такие продукты западной цивилизации, как реклама коки и пепси, изображения полуголых поп-старлеток и сигареты, за «Майкрософт».

— Теперь Виктор, — шепнула Дерия.

Развернув первый газетный сверток, я увидел тоненькое, в потрепанном переплете, первое издание «Избранных стихов» Уильяма Карлоса Уильямса.

— Это продавалось в букинистической лавчонке за два ринггита, — сказала Шабана, протестуя против моих ошеломленных проявлений благодарности. — Не все здесь ценят американскую поэзию.

Моим вторым подарком оказался прозрачный пластмассовый шар, внутри которого помещались основные черты панорамы Нью-Йорка: Эмпайр-стейт-билдинг, статуя Свободы, башни Всемирного торгового центра. Держа шар на ладони, Дерия встряхнула его, и вихрь белых снежинок окутал крохотный город.

— Веселого Рождества, — сказала она. — А вот и снег.

Она перевернула шар, чтобы показать мне этикетку: «Сделано в Малайзии».

— Ты думал, что они производят здесь только высокотехнологичные детали для американского оборонного сектора и наркотики для вашего больного народа?

— Не знаю, что и думать, — шепнул я в ответ.

— Лично я считаю, — заявила Шабана, — что вам двоим следует выбраться отсюда еще до дождя. Сходите-ка посмотреть какой-нибудь фильм в настоящий кинотеатр, о котором вы вечно толкуете. Дайте возможность нам, дочерям ее величества королевы, наедине пустить слезу при виде актера с забавным акцентом… и не затыкай мне рот, невоспитанная турецкая девчонка: ты этого уже насмотрелась. А тебе, молотобоец, нравятся шпионские истории, где в главной роли выступают симпатичные мужчины?

Обе заявили, что не позволят нам помочь им убираться. «Время бежит, вот и вы бегите!» Джулия подсказала нам, на каком автобусе лучше добраться до недорогого кинотеатра в Бангсаре, и напутствовала нас, смачно шлепнув меня по заду, когда мы были уже в дверях.

— Зачем она это сделала? — спросил я Дерию, когда мы выбегали из школы.

— Англичанка.

Ответ вышел настолько бессмысленный, что мы расхохотались, да так, что было не остановиться…

…пока мы чуть не погибли, переходя улицу на зеленый свет и не обращая ни на что внимания, пока я не услышал рев моторов и не увидел тучи байкеров — на мопедах и мотоциклах, — которые, как всегда, неслись между рядами автомобилей, но сейчас на скользкой мостовой их то и дело заносило, и всей грохочущей оравой они надвинулись на нас, на Дерию…

Я резко дернул ее в сторону, сбив с ног, и она слаженно, как балетная партнерша, мотнулась за мной в сторону; мы оба благополучно приземлились на тротуаре в тот самый момент, когда байкеры промчались по мостовой там, где мы только что стояли. Пример того, как можно избежать кровопролития благодаря бдительному интеллекту и решительным действиям.

Синие глаза Дерии были широко раскрыты, под гладкой кожей на шее пульсировала вена.

Первые капли дождя застигли нас, когда мы торопливо забирались в автобус.

Мы сели в пластиковые кресла, стиснутые другими пассажирами, читавшими газеты и книги. Режущая слух музыка из колонок эхом отдавалась от металлических стенок. Я чувствовал тепло бедра Дерии рядом со своим. С каждым кварталом воздух внутри загустевал от дизельных выхлопов и влажных запахов, исходивших от окружающих нас людей. Мы смотрели куда угодно, но только не друг на друга. Сумки стояли у нас на коленях; между нами была словно проведена незримая черта. Просто два соседа по автобусным креслам. Дождь между тем из мелкой мороси превратился в ливень. Транспорт еле полз. Водители машин включили фары. Слышались раскаты грома. Я протер запотевшее окошко и увидел, что мы в Бангсаре.