Сошедший с рельсов - Джеймс Сигел

Я нашел дом неподалеку от Оукдейла.

Скорее не дом, а скромное ранчо, построенное в пятидесятых годах. Но с тремя спальнями. И стоит на отшибе. Я его снял.

И стал ждать своих.

* * *

Диана продала дом.

Получила за него не лучшую цену. Но и не худшую. Сделка получилась достаточно выгодной.

Когда Диана объявила Анне, что они переезжают, ей пришлось выдержать бурю протеста. Дочь, в отличие от матери, не желала расставаться с воспоминаниями. Она хотела их сохранить. Диана сказала, что все решено. И Анна удалилась в каменном молчании.

Из мебели Диана взяла только то, что влезло в машину: мы не хотели, чтобы в транспортной компании остался наш новый адрес.

* * *

А где-то между Пенсильванией и Огайо Диана объявила Анне, что я жив.

* * *

Мы сильно волновались, как это пройдет.

Как сообщить дочери, что ее отец не умер? Что он не погиб во время взрыва в отеле? Не мог же я взять и выскочить из щели, когда она приедет в новый дом. Девочку требовалось как-то подготовить.

И еще. Что все-таки сказать дочери? Каким образом я остался в живых? Или – что гораздо важнее – почему все эти месяцы мать уверяла ее, что я погиб?

Анне исполнилось четырнадцать. Вроде ребенок, а вроде уже взрослая.

Мы остановились на версии, которая была наполовину правдой, наполовину – нет.

Диана поставила машину на стоянке в Рой-Роджерсе на шоссе номер 96.

– Мне надо тебе кое-что сказать.

Диана повернулась к дочери. Анна продолжала свою забастовку. Молчание было единственным оружием, которым она владела.

– Тебе трудно будет поверить, и ты наверняка на меня разозлишься. Но постарайся понять. Ладно?

Анна подняла взгляд, потому что последние слова прозвучали очень серьезно.

– Твой отец жив.

Анна вытаращила глаза, словно мать сошла с ума. Потом состроила брезгливую гримасу – видимо, решила, что это жестокая шутка.

– Это правда, дорогая, – подтвердила мать. – Мы скоро с ним встретимся. Он нас ждет в Иллинойсе.

И тут Анна поверила: мать в здравом уме и не настолько жестока, чтобы шутить на такие темы. Она не выдержала и разревелась. Сломалась окончательно и во все горло. Выплакала реки слез. Диана даже не подозревала, что в человеческом теле может быть так много влаги. Анна рыдала от счастья и от облегчения.

А потом, пока Диана гладила ее по волосам, стала задавать вопросы.

– Почему ты мне сказала, что он умер?

– Потому что мы опасались, что ты кому-нибудь проговоришься. Может быть, мы поступили неправильно. Извини, что заставили тебя все это пережить. Мы решили, что иначе нельзя. Пожалуйста, поверь.

– Но почему он притворялся, что погиб?

– Папа попал в неприятности. Это не его вина. Но ему бы не поверили.

– Кто не поверил?

– Полиция.

– Полиция? Папе?

– Анна, ты знаешь своего отца. Ты не сомневаешься, что он хороший человек. Но кому-то может казаться иначе. Мне трудно это объяснить. Он попал в неприятности и не сумел вывернуться.

Диана сообщила дочери, что у нас будут другие фамилии, другие жизни. Все другое.

– Мне придется поменять имя? – спросила Анна.

– Ты всегда говорила, что твое тебе не нравится.

– А нельзя поменять только фамилию?

– Может быть. Там посмотрим.

В общем, заключила Диана, безмерно радостная новость перевесила в душе Анны безмерно плохую новость – что ее жизнь должна встать с ног на голову. И что мы месяцами ей лгали.

– Джеми, – проговорила она.

– Что? – не поняла Диана.

– Мое новое имя. Мне нравится имя Джеми.