Семнадцать каменных ангелов - Стюарт Арчер Коэн

Вернувшись в номер после встречи с Фабианом, Афина оставила сообщение на автоответчике Беренски, потом бросилась на кровать, чтобы продумать, как объяснить начальству в Вашингтоне необходимость задержаться в Буэнос-Айресе еще на неделю. Она включила телевизор без звука, и, пока набирала телефон посольства, на экране замелькали кадры информационной программы – фотографии Беренски и клипы его интервью на фоне странного, почерневшего манекена у ног полудюжины детективов. У нее перехватило горло, она включила звук и, когда осмыслила самое страшное, от ужаса и горя разрыдалась. По Беренски следовало плакать – он высмеивал всякую ложь, но никогда не забывал, кого она по-настоящему ранит. На свой комический лад он тысячу раз вступал в бой с увешанными медалями аргентинскими генералами и грозными командос.

Ей хотелось поговорить с кем-нибудь: с Кармен де лос Сантос, семьей Беренски, – но какое она имеет к ним отношение, она всего лишь турист в стране чужой беды. Она переключала каналы, пока не набрела на еще одну версию убийства, и смотрела, как выступает федеральный комиссар, говоря о lа investigaсión.[92]С час она лежала на спине, раздумывая о странном ланче с Фабианом и его рассказе об Уотербери. К ее удивлению, зазвонил телефон. Уилберт Смолл из посольства:

– Как наша звезда расследования?

– Что вы имеете в виду?

– Я слышал, взяли убийцу Роберта Уотербери.

Она взвесила это сомнительное утверждение, потом подумала, кто бы это мог позвонить в посольство. Только не Мигель Фортунато.

– Новости распространяются быстро.

– Они же прекрасно знают, что мы заинтересованы. Афина, я буквально поражен.

Она пыталась отклонить комплимент, но ничего не помогло.

– Я бы не сказала, Берт, что это уже окончательно.

– Не окончательно? Я слышал, получено подписанное признание.

– Вы хотите сказать, два подписанных признания. Вот об этом нам нужно было бы переговорить. Я должна продлить пребывание здесь.

– Вот именно по этому поводу, Афина, я и звоню. Но у меня есть и другие новости. С вами завтра в девять утра хочет встретиться ФБР.

Это сообщение удивило ее. Уже две недели, с момента прилета в Буэнос-Айрес, она пыталась встретиться с ФБР, но его сотрудникам все время было некогда.

– С какой стати?

– О, я бы предпочел, чтобы они сами все объяснили, но знаю, что они осведомлены о вашей работе и, наверное, хотят услышать ваш отчет, перед тем как принять на себя расследование.

Она почувствовала прилив удовлетворения и радости. ФБР! Раз ФБР берется за расследование, они потянут за такое количество ниточек, что у Фабиана лопнет голова.

– Чудесно!

– Слушайте, вы приезжаете, со всеми расправляетесь, и все об этом знают. Знаете что, я буду у вас в половине девятого, и мы вместе пройдемся до посольства. Я тогда успею рассказать вам о том, какую новую работу вам предлагают.

– Новую работу?

– Может быть, вы займетесь новыми расследованиями. До завтра! – жеманно попрощался Смолл и повесил трубку.

– Вот это да, – прошептала Афина, потом открыла одну из маленьких бутылочек виски на полке в номере и налила его в стакан.

Облокотившись на небольшой столик у окна, она глянула на крыши и балконы вокруг. Утопающий в тумане шафрановый пейзаж города выглядел загадочно и лирично. Она не знала точно, что думать, но то, о чем она мечтала, кажется, сбывалось само собой. Мысли о Рикардо Беренски смешивались с алкоголем, окрашивая все золотистой печалью. По крайней мере, подумала она, открывая еще одну бутылочку, он бы одобрил результаты.

Предложение, которое Уилберт Смолл сделал ей в кафе на нижнем этаже «Шератона», было таким замечательным, что в него не хотелось верить. Смолл сказал ей, что в латиноамериканских тюрьмах томилось около двухсот американских граждан, осужденных за все, что угодно, от торговли наркотиками до дорожно-транспортных происшествий. Она войдет в группу, которая проведет расследование каждого из дел и представит рекомендации относительно репатриации заключенных.

– Эти люди что, невиновные?

Смолл хмыкнул: