Книга Авроры. Свет как тьма - Кейси Эшли Доуз

Вижу, как у кого-то из толпы пальцы с придыханием раз за разом чертит в воздухе католический крест. Кто-то с восхищением шепчет имя Аллаха. Кто-то опускается на колени с «О, Брахма» на губах.

Сейчас у них нет общего объяснения природе происходящего.

Осталось лишь обозначить им – во что верить. Что они видят.

И они поверят.

Безоговорочно, без вопросов и сомнений. Они поверят в ту силу, что видят сейчас перед собой в демонстрации бессмертных.

Этого момента и боялся Дарнордес. Этого момента он и пытался избежать.

Прозвучит сейчас имя Финубуса – и все кончено.

Персит сделал половину дела. Но не успел сделать главного – даровать им Того, кому они обязаны этим.

Единственный шанс сейчас что-то изменить – это опередить Персита и его приспешников.

Самому заставить их поверить во что-то. В очередную сказку, что не раскроет им мир Поднебесья, не приблизит и на йоту, а значит и не принесет вреда Равновесию.

Не дарует силы Финубусу.

Делаю раньше, чем успеваю подумать.

Хватаюсь руками за край сцены и больное плечо разражается очередной болью, когда я натяжно подтягиваюсь, чтобы забраться на нее.

Стараясь при этом увильнуть от сражающихся бессмертных и множества силовых потоков, что мечутся над моей головой.

Подбегаю к самому краю. Спиной ощущаю, какая кровавая бойня продолжается прямо за моими плечами.

В любой момент меня могут проткнуть мечом или задеть энергией – но я не убегаю, а с грохотом падаю на колени, привлекая внимание людей.

– СЛАВЬСЯ ИИСУС! – кричу я.

Католиков в США всегда было большинство.

А если поверит большинство – остальные согласятся, как стадо.

Я повторяю идиотскую речь вновь и вновь – но никто из людей не спешит повторить это за мной.

Даже католики.

Они не верят такому же, как они.

Они будто даже не видят меня – смотря сквозь. Продолжая глядеть на своих божеств.

Кто-то задевает мое плечо и я с криком перекатываюсь в сторону, пытаясь увильнуть от меча.

Нападающего отбрасывает в сторону – я вижу за ним Атиль.

Она смотрит на меня с озарением.

Понимает.

Она, бывшая смертная, быстрее прочих сообразила мою задумку. Она быстро кивает мне и так же опускается на колени.

На изумления нет времени.

Держась теперь уже за два раненных плеча, я встаю рядом с ней и мы теперь уже оба прославляем Иисуса.

Теперь взгляд людей меняется.

Видя, как одно из божеств – с крыльями за спиной и силой в руках – признает суть своего конкретного происхождения, они меняются.

Аврора изумленно таращится на нас лишь мгновение, после чего, отбившись от очередного нападения – без вопросов падает рядом.

Теперь на колени, с именем Иисуса на губах, начинают опускаться даже мусульмане.

Позади нас продолжается кровожадная мясорубка, а мы стоим на коленях и несем всякую ахинею:

– Славься Иисус! – кричу я – и воины его, снизошедшие к нам и отважные!

Однако, именно эта ахинея с каждой секундой все сильнее увеличивает веру людей в Иисуса и тем самым уменьшает притязания на нее Персита.

ХРУСТЬ!

Чей-то ботинок с силой ударяет меня в челюсть.

– Агрх! – я с грохотом который раз падаю на пол.

Медный привкус тут же появляется, а изо рта течет кровь.

Лицо того, кто меня пнул – перекашивает ярость.

– НЕТ!

Он расправляет огромные красные крылья и поворачивается к растерянной людской толпе.

– Узрите вашего истинного Творца! Я ваш проводник в его мир – и я открою вам глаза! Лишь я явлю вам лик истинного создателя Всего!

–5-

Имфлюинс ударяет кулаком об пол.

Не успевшие встать с колен Аврора и Атиль – отлетают, словно игрушки, в разные стороны.

Увидев Имфа – даже Серафим, что в своей битве уже почти сдался и отчаялся – обретает будто новые силы. На его лице проскальзывает такая ярость и решимость, что становится страшно.

Он больше не отбивается.

– ЗА СОЗДАТЕЛЯ!

А с неудержимым криком и новообретенной целеустремленностью – сам кидается на Дарнордеса.

Тот отбивает удар, но Персит нападает вновь и вновь, словно совершенно забыв об усталости и силовом превосходстве противника.

Дарнордес не успевает отразить один удар – как за ним следует второй, не давая возможности на ответный.

Он бросает в него силовой шар и тот валит Персита с ног.

Но он тут же подскакивает, словно это ему ничего не стоило. Фанатичный блеск в его глазах от этого разгорается лишь еще сильнее – а все его движения становятся быстрее, искуснее и проворнее.

Ангелы тоже начинают бороться более ожесточенно, вновь загоревшись надеждой, которую было уже потеряли.

Я смотрю на Имфлюинса.

Я уже не могу подняться.

Слишком много ран, слишком много повреждений. Судя по тому, что я еле держу глаза открытыми – я потерял слишком много крови.

Но я еще могу видеть его.

Имф выпрямляет спину и широко раскидывает руки по сторонам. Мгновение ничего не происходит.

А потом вокруг него все пространство начинает подрагивать и сверкать, словно какой-то купол.

Две половинки его глаза вдруг ярко загораются и как бы начинают вбиваться одна в другую, пока вся радужка глаза не смешивается в единые красно-голубые частицы, будто аномальная пигментация.

Едва это происходит, он поворачивает голову на меня и правый уголок его рта самодовольно дергается.

Его смешанный глаз пылает.

Купол мерцает так, что больно глазам.

А когда он вновь переводит взгляд на людей, его пальцы начинают подрагивать.

Под концентрацией бешеной силы Имфа начинает происходит какое-то световое безумие.

Мониторы, один за другим, тут же гаснут.

Прожектора разлетаются на осколки и тухнут.

Одна за другой выходит из работы вся оставшаяся к этому моменту техника.

Камеры журналистов и мобильники людей взрываются в их руках, а осколки убивают несчастных.

Вся земля начинает дрожать, будто сама природа трепещет пред таким могуществом.

Только что совершенно ясное небо – в одну секунду темнеет. Под раскатами грома оно начинает мерцать фиолетовым, синим..

А после и вовсе искрится различными оттенками черного, будто сломанный калейдоскоп.

Наконец-то люди закричали.

Но что-то будто не дает им сдвинуться с места. Прижимает к полу, как клей или магнит. Они кричат, вопят – но никто не сдвигается ни на шаг.

И тут я понимаю, что именно хочет сделать Имф.

-6-

– Видения!

Я кричу прямо перед собой. Куда-то в воздух, потому что в начавшейся анархии просто не знаю, кому именно это говорить.

– Видения! – кричу я вновь, собрав последние силы – он собирается послать им то же, что посылал мне!