Наживка - Пи Джей Трейси

– Пошли, – бросил Магоцци. – Вигс, расставь по периметру всех людей, сколько есть. Мы заходим на территорию.

Сбросив в машине слишком шумные и неудобные дождевики, они с Джино двинулись вокруг участка, держась близко к изгороди, направляясь к проему в кустах у конторы. Гром и молнии чуточку утихомирились – вспышка-другая и далекий рокот каждую пару-тройку минут, – однако дождь по-прежнему хлестал, соревнуясь с сильными порывами ветра.

Господи Боже, молился не очень-то веривший в Бога Магоцци, пожалуйста, пусть Джефф Монтгомери будет не здесь, а дома, где Макларен и Лангер в этот самый момент защелкивают на нем наручники, пусть больше не будет трупов в жестокой войне, которой не видно конца.

Беккера нашли на клумбе в нескольких ярдах от двери конторы. Он лежал на спине с закрытыми глазами, дождь хлестал в молодое лицо, слева по голове текла кровь. Магоцци не понял, жив он или мертв. Крепко прижал пальцы к горлу, к сонной артерии, где должен биться пульс, почувствовал, но не понял, то ли это пульсирует кровь Беккера, то ли его собственная в кончиках пальцев.

Джино с сотовым телефоном со всех ног помчался к теплице, лихорадочно размахивая руками, подавая полицейским на стоянке сигналы, которые изучал в академии и думал, что напрочь забыл, а в это время Магоцци в одиночестве крался к конторе, где горел свет.

Сильный удар ноги Джеффа Монтгомери отбросил Марти на несколько шагов, сломал обезоруженную, безжизненно повисшую руку, в которой билась и трепетала боль.

– Мне очень жаль, мистер Пульман. Но это единственный способ спасти вашу жизнь.

Господи Иисусе, думал Марти, качая головой и беспомощно улыбаясь. Парень с таким же усердием хочет спасти ему жизнь, с каким хочет лишить жизни Джека. Невозможно понять столь причудливое, извращенное представление о долге и чести, о добре и зле. Но он все неожиданно понял.

Понял, что видит перед собой сейчас не одного Джеффа Монтгомери, а Мори Гилберта, Розу Клебер, Бена Шулера и, наконец, не в последнюю очередь, самого Марти Пульмана. Впервые за долгое время он почувствовал себя легко и свободно, взглянул на вещи прямо, увидел их четко и ясно.

– Слушай, Джефф. Я сам был на твоем месте, сделал то, что ты делаешь, и, поверь, это вовсе не акт справедливости.

Джефф недоверчиво и с иронией посмотрел на него.

– Вы не понимаете. Убивать по служебной обязанности – совсем другое дело.

– Я никого не убил по служебной обязанности.

Парень удивленно вздернул брови. Джек тоже.

– Что же вы сделали, мистер Пульман?

Марти глубоко вдохнул и на выдохе вымолвил, так что слова как бы выплыли изо рта:

– Я убил человека, убившего мою жену.

Джек разинул рот, попятился, наткнулся на край дивана, упал на сиденье.

– Ты застрелил Эдди Старра? – шепнул он, и Марти кивнул, не оглядываясь.

Джефф благосклонно ему улыбнулся:

– Тогда это благородный поступок, мистер Пульман. Вы обязаны были его совершить.

– Я стрелял в безоружного парня, Джефф, когда он иглу втыкал в вену, и не было в этом ничего благородного и справедливого. Я не возвысился, а превратился в убийцу, и все отдал бы, черт побери, чтобы этого не было.

Налетевший ветер ударил в стену, дверь затряслась в раме.

Джефф с жалостью смотрел на него:

– Очень плохо, мистер Пульман. Вы поступили достойно и правильно, но даже не поняли этого.

Он быстро шагнул влево, чтобы точно прицелиться в Джека. Марти почти не успел уловить нужный момент. Почти, но не совсем.

В ту самую миллисекунду, когда палец Джеффа нажал на крючок, он сам бросился в сторону, зная, что делает нечто хорошее, правильное, сразу как бы очистившись, оказываясь между выстрелившим пистолетом и единственным среди всех невинным человеком. «Потрясающая летающая горилла!..» – подумал он и с улыбкой принял в грудь пулю.

– Черт побери! – взвизгнул Джефф, вновь прицелился в Джека, и тут дверь распахнулась, грохнулась в стену, слетела с петель, а скорчившийся под проливным дождем за порогом Магоцци завопил:

– Брось оружие! Брось!

Джефф стремительно развернулся, бешено стреляя, потому что дело вышло из-под контроля. Когда рядом с головой брызнули щепки, Магоцци принялся методично выпускать пулю за пулей в грудь Джеффа Монтгомери. Жаркие волны адреналина подстегивали мышцы, пьяно туманили мозг, и он даже не разглядел по-детски гладкое лицо, удивленные голубые глаза совсем юного мальчика, которого убивал.