Шарлатаны - Робин Кук

клинике не ставится под сомнение, несмотря на недавние угрозы доктора Мейсона. Он эмоциональный человек и порой бывает несдержан. Но я поговорил с ним после конференции, и доктор Мейсон переменил свое мнение относительно доктора Лондон. Думаю, конфликт улажен. И, кстати, хотел заметить, что вы великолепно провели обе конференции.

— Спасибо, — кивнул Ной. — Я старался следовать исключительно фактам.

— Вы проявили просто чудеса дипломатии.

— Еще раз благодарю, — сказал Ротхаузер. — Я действительно хотел поговорить о докторе Лондон, но совершенно по другой причине.

— Вот как? — Доктор Кумар напрягся, расцепил руки и положил на стол ладонями вниз.

— Есть некоторые моменты, касающиеся работы доктора Лондон… я не упомянул их в докладе на конференции, однако считаю своим этическим долгом обсудить их с вами.

— Да, я слушаю. — Голос заведующего дрогнул, напряжение заметно возросло.

Однако Ной не собирался отступать. Он начал с дела Элен Гибсон, затем перешел к случаю с Филипом Харрисоном и наконец — к злосчастной операции Брюса Винсента. Он подробно изложил свои наблюдения, сомнения и опасения, связанные с действиями Авы. Когда Ной закончил, в кабинете повисло тяжелое молчание. Немигающий взгляд темных проницательных глаз доктора Кумара был устремлен на молодого коллегу, вызывая у того чувство дискомфорта.

Заведующий никак не отреагировал на монолог собеседника.

У Ноя вдруг возникло непреодолимое желание добавить: «В случае с Элен Гибсон я сам находился в операционной и видел произошедшее, в двух других случаях основываюсь на показаниях дежурной сестры и самой доктора Лондон».

Когда доктор Кумар по-прежнему не проронил ни слова, Ной уточнил:

— Сомнения побудили меня прийти к вам, чтобы вы либо опровергли их, либо как-то прояснили ситуацию. Я до сих пор никому не говорил об этом и готов молчать и в дальнейшем.

— Тревожные симптомы, — выйдя наконец из ступора, произнес доктор Кумар. — Однако все это звучит крайне расплывчато. К тому же вы сами говорите, что строите умозаключения со слов других людей. Мы на совете кафедры подробно разбирали все три случая и не обнаружили никаких ошибок в действиях анестезиолога. Доктор Лондон сработала отлично, просто превосходно. Следовательно, я вправе воспринимать ваши инсинуации в качестве оценки и моей компетенции тоже, как врача и как администратора, поскольку именно я принимал доктора Лондон на работу.

Ной опешил. Вместо того чтобы поблагодарить за информацию, доктор Кумар воспринял его слова как личное оскорбление.

— И последний вопрос, касающийся резюме доктора Лондон, — сердито насупившись, продолжил доктор Кумар. — Она обучалась в относительно новом и малоизвестном университете. Именно поэтому мы с особым вниманием рассматривали ее заявление. Также вам следует знать, что доктор Лондон получила максимально высокие баллы на аттестационных экзаменах, как устном, так и письменном. Я сам беседовал с некоторыми из ее преподавателей. Кроме того, она прошла проверку в Медицинском совете штата Массачусетс и получила соответствующий сертификат.

— Да, конечно, все эти факты мне известны, — сказал Ной. — И я не сомневаюсь в компетенции доктора Лондон.

— Иначе мы просто не приняли бы ее в штат клиники, — с явным раздражением отчеканил доктор Кумар. — И позвольте предупредить вас: если вы продолжите свои клеветнические нападки на доктора Лондон, то поставите и себя, и больницу в очень непростую ситуацию с точки зрения закона. Я понятно выражаюсь?

— Абсолютно, — сказал Ной поднимаясь со стула. Досада и разочарование душили его. Он понял, что совершил огромную ошибку, придя к доктору Кумару.

— Если не ошибаюсь, доктор Мейсон упоминал как-то о ваших с доктором Лондон романтических отношениях. А потом, очевидно, что-то разладилось и вы решили насолить ей? Месть отвергнутого любовника? Откровенно говоря, именно так это и выглядит.

Ной в полном недоумении уставился на заведующего. Идея казалась настолько нелепой, что у него невольно закралось подозрение, не был ли сам доктор Кумар отвергнутым любовником Авы. А как насчет доктора Мейсона? Возможно, за его злобой стоит нечто большее, чем обида человека, чьи ухаживания не были приняты? Даже то немногое, что Ной рассказал Лесли, заставило ее предположить, что у Авы есть склонность манипулировать людьми. А что, если Лесли права? Но едва только мысль о возможных связях Авы начала овладевать сознанием, Ной поспешил отогнать ее и почувствовал, как сомнения отступают. Он точно знал: Аву приняли в клинику заслуженно, точно так же, как он сам заслуженно был избран на пост главного ординатора БМБ. Но именно этим своим положением Ной и рисковал, начав раскручивать клубок странных противоречий.

— Меня заставило прийти к вам исключительно чувство профессионального долга, и только, — сказал Ной. Меньше всего ему хотелось вступать в дискуссию о своих отношениях с Авой. — Спасибо, что уделили мне время.

Ной двинулся к выходу, но доктор Кумар остановил его-:

— И последний совет на будущее: если у вас возникнут опасения по поводу кого-либо из моих сотрудников, пожалуйста, действуйте согласно субординации, обращайтесь с ними к своему непосредственному начальнику, доктору Эрнандесу, а не ко мне. Вы меня хорошо поняли?

— Вполне. Еще раз благодарю за встречу. — Ной развернулся и вышел из кабинета.

Шагая к лифту, он мысленно насмехался над своей уверенностью, будто научился разбираться в людях. Нет, дипломатия — не его конек. Трудно придумать более неудачный ход, чем явиться со своими вопросами к шефу Авы. Более того, не исключено, что доктор Кумар расскажет об их тет-а-тет доктору Эрнандесу. Увы, чем дольше Ротхаузер думал о такой вероятности, тем очевиднее она казалась.

Глава 27

Понедельник, 7 августа, 14:38

Понедельник был напряженным днем. Субботу и воскресенье Ной тоже провел в больнице, ища, чем бы занять себя, чтобы перестать думать об Аве. Но в понедельник обычно обрушивался шквал работы: хирурги стремились прооперировать как можно больше пациентов в начале недели, чтобы к концу большая часть больных могла уйти домой — желание, которое разделяли обе стороны. При этом все требовали от главного ординатора составить удобное расписание. Плюс ко всему собственных пациентов Ноя тоже никто не отменял. К счастью, сегодня операции прошли быстро, и у него осталось время на отчет, начатый в минувшие выходные.

Ной спустился на третий этаж и направился в кабинет хирургической ординатуры. Сегодня в административном коридоре было полно народу, а в холле возле кабинета директора клиники и вовсе собралась небольшая толпа. Поравнявшись с дверью, на которой висела табличка с именем доктора Кумара, Ной внутренне съежился, вспомнив неприятную встречу с главным анестезиологом клиники. Правда, никаких последствий пока не наступило: к доктору Эрнандесу Ноя не вызывали, хотя сомневаться не приходилось — это рано или поздно произойдет. Вполне вероятно, сегодня во второй половине дня.

Сегодня Ротхаузер