Мистер Кларнет - Ник Стоун

– А здесь, да и на всех Карибских островах, к геям относятся плохо. Гомосексуализм у нас считается извращением, грехом.

– Бедный Аллейн! – вздохнул Макс. – При его деньгах, влиянии, положении вынужден притворяться, что он не такой. Действовать украдкой.

– Вообще-то он неплохой парень, – заметил Винсент.

– Зачем же ты собрал на него материал?

– Чтобы очернить. Я намеревался передать фотографии в гаитянскую прессу.

– Для чего?

– Инь и ян. Инь – чтобы освободить Аллейна, избавить его от необходимости таиться. Ян – чтобы отомстить Густаву, привести его в смятение. Время тогда было удачное. У старика начались нелады со здоровьем, умерла жена, свергли Бэби Дока. Я подумал, что публичный позор подкосит его. И он просто-напросто отдаст концы.

– Почему же ты не довел дело до конца?

– Не захотел пакостить Аллейну, только чтобы добраться до отца. Мне стало его жаль.

– Но ты же мог расправиться с Густавом иначе. Пристрелил бы старика, и все.

– Пробовал один раз, не получилось. Его загородил Эдди Фостин.

– Ах вот оно что! – кивнул Макс. – Ну и как развивались события после того, как Густав женил сына на Франческе?

– Отвратительно. Густав ведь хотел продолжения рода. Жаждал внука. А дочери пока ему подарили только внучек. Поскольку Аллейн к этому не был способен, он взял дело в свои руки. – Винсент посмотрел на Макса. – Ты меня понял? Густав вынудил ее спать с ним. Как ему это удалось, не станем гадать, но целых десять лет Густав упорно старался, чтобы Франческа забеременела. У Джози было два выкидыша, один ребенок родился мертвый, а дочка прожила всего шесть месяцев. В конце восьмидесятых мы начали встречаться. Когда она родила Чарли, Густав решил, что ребенок его, в стране считали, будто он от Аллейна, и только мы с Джози знали: он наш. Кроме того, я сделал анализ крови, подтвердивший отцовство. У нее уже к тому времени с Густавом ничего не было. Рожать Франческа ездила в Майами. Аллейн был с ней. Вообще-то они добрые друзья. Он ей очень помог в первое время. В принципе Аллейн и Джози находились в одной лодке, но в разных концах. Их в одинаковой мере подавлял своей тиранией старик Густав.

– Какие у тебя были отношения с сыном? – спросил Макс.

– Я виделся с Чарли раз в неделю.

– Кто выбирал ему имя?

– К сожалению, не я.

– А почему он так себя вел?

– Мальчик страдает аутизмом, – тихо проговорил Винсент.

– Неужели?

– Это большое несчастье для нас… и для него. – В его голосе прозвучала боль.

– Почему это держалось в тайне?

– Чтобы не травмировать Густава.

– Когда вы заметили у него аутизм?

– Как только Чарли начал ходить, мы поняли: с ним что-то не так. Ребенок очень странно на все реагировал. Потом его посмотрел врач, очень хороший специалист.

– И что?

– Первое время мы были просто убиты. Хотя доктор сказал, что в двух случаях из десяти с возрастом аутизм элиминируется, сглаживается. На это вся надежда. Но в любом случае он мой ребенок, сын, и я буду его любить, каким бы он ни был.

– А Густав Карвер?

– Эта скотина считает Чарли своим и тоже любит его. По-своему. После инсульта Густав уже не тот, реакция притупилась, и об аутизме он не подозревает. Общение с малышом его даже как-то облагораживало. Хотя если бы старик узнал правду о мальчике, он бы задушил его своими руками.

– Но у тебя же есть деньги, – произнес Макс. – Взял бы Франческу… ну, Джози… и сына и уехал бы куда-нибудь в тихое место, где вас никто не знает.

– Мои дела так просто не завяжешь. На это необходимо время.

– Правда, – согласился Макс. – Но зачем ты вообще с этим связался?

– Чтобы вернуть Джози. Я выбрал самый быстрый путь достижения богатства и власти, чтобы помериться силами с Густавом Карвером, когда наступит момент. Я дружил с нашими военными, а они давно занимались контрабандой кокаина из колумбийского картеля. Мне удалось модернизировать систему, сделать ее более эффективной. Итог: за двадцать лет нажил свыше миллиарда долларов.

– Не скрою, Винсент, твой рассказ меня поразил, – признался Макс. – В том числе и причина, почему ты стал заниматься наркотиками. Мне приходилось иметь дело с наркодельцами, и они все изображали жертв. Говорили, будто у них не было выхода, винили во всем окружение. Мать не такая, приятели, бедность и прочее. Но тебя вынудила заняться наркотиками любовь. Невероятно. – Макс тихо рассмеялся. – И еще невероятнее то, что это правда. Винсент, о тебе нужно писать книги, снимать фильмы.

– Надеюсь, до этого дело не дойдет, – усмехнулся Винсент Пол. – Итак, сегодня вечером ты возвращаешься к работе. Для Аллейна и Шанталь придумай что-нибудь.

– Хорошо.

– А теперь давай обсудим другие вопросы.