Отель - Олег Андреев

Слишком часто быть вместе значило практически не исчезать из поля зрения сослуживцев. А пристального внимания к своей персоне ни Роман, ни Наташа не любили.

Но сейчас такой случай…

То, что всего полчаса назад она нашла убитого Калтоева, почему-то уже не беспокоило ее. Ну убили. И что? Плакать по этому поводу? Ну поплакала. Но жизнь-то продолжается. И так хочется жить легко и просто.

С тех пор как Наташа поняла, что в России секс все-таки есть, она открыла, что ей это очень нравится. Нравится всегда и везде. В бельевой они с Романом уже пробовали. Место относительно спокойное.

Были и другие. Поопаснее. Поострее в ощущениях.

Она делала это как бы назло установившимся в отеле традициям. По натуре и по молодости лет в ней все бунтовало против правил, но, вынужденная себя сдерживать ради работы при общении с начальством, в любви она была безудержна. Правда, считала это недостатком и боролась с ним как могла. С переменным успехом.

Роман был у себя.

Встревоженный и заботливый.

– Маленькая моя, ужас-то какой…

Но она не дала ему договорить, притиснула к себе и нашла его губы. Роман чуть не силком вырвался.

– Ты что? Из-за этого?.. – перевела она дух.

– Ты с ума сошла. У людей трагедия…

– Это там у них, наверху… А мы с тобой здесь. Какое нам дело до какого-то кавказца. У богатых свои проблемы, у нас свои.

– Нет, это ты зря, Наташка. Пайпс – не бесчувственный чурбан. В ее искренность можно верить. Стервы так себя не ведут.

– Но не тогда, когда разговор идет о деньгах. Ты думаешь, Ахмата грохнули почему? Потому что крутился вокруг Пайпс и ничего не сделал для своих. Вот почему. Что, разве она не знала, что ему грозит? Знала, а бизнес свой дороже. Слава богу, у нормальных людей на первом месте совсем другое.

– А я-то думал, почему это у нас все так плохо? Оказывается – мы самые нормальные в мире.

– Слушай, ты меня иногда пугаешь…

– А ты меня нет… Давай я лучше тебе чаю налью. Или хочешь водки?

– Если бы каждый из нас точно знал, что он хочет, то настоящих, страстных желаний наберется немного – на одной руке пересчитать хватит. Я, например, знаю.

– Ты у меня философ…

– Да какой я философ, Ромка, мне просто так страшно, так страшно. Вот завтра, не дай бог, убьют, и все. Ромка, миленький, мне так страшно. Я так тебя хочу…

Все произошло быстро и естественно. Уж кто-кто, а жених точно знал, что его Натали не носит белья.

Они ласкались молча и самозабвенно. Причем у каждого был собственный подход к делу. Нельзя издавать сладостные вопли, нельзя даже слегка прикусить ухо или шею партнера. Во всяком случае, нежная кожа старшей горничной чуть не сыграла с ней злую шутку, когда еще в самом начале их любовного приключения Роман не сдержался и сделал ей небольшой кровоподтек. Он и сам не понимал зачем. Наверное, проснулось нечто животное. Примерно как те метят свою территорию. И этот собственный подход выражался у них по-разному еще и потому, что горничная из литературных произведений предпочитала «любовный роман», а это непременно закрытые глаза, бурные ласки и слова, слова, слова. Последнего они позволить себе не могли, но все равно она их слышала.

Для Романа закрытые глаза были необязательны и даже наоборот – он любил смотреть, как покачивается ее грудь в такт движениям, как закатываются ее глаза, как приоткрывается горячий рот, из которого поневоле вырываются стоны наслаждения.

Так и парили оба: она в облаках мечты, он – в будоражащем созерцании.

Нет, это было не обычное соитие. Они побеждали смерть.