Взгляд Медузы - Торкиль Дамхауг

К четверти первого Аксель Гленне отпустил последнего перед обедом пациента. Сделал запись в карточке, закрыл компьютерное окошко и перевел экран в режим экономии.

— Пора нам перекусить, — сказал он Мириам, не глядя в ее сторону.

Уже половина рабочего дня прошла, а он едва успел ввести ее в курс дела в промежутках между консультациями. После того, что произошло накануне, он ощутил некоторую неловкость, когда она появилась утром. Но, похоже, ей казалось абсолютно естественным, что они больше получаса просидели в машине за разговорами.

Аксель пропустил ее вперед в комнату для отдыха. Там было просто не повернуться, хотя там сидели только Рита и Ингер Беата. Все же удалось втиснуться рядом с ними за круглый столик. К Рите приехала племянница, и Рита угостила всех домашними вафлями. Ингер Беата хотела обсудить с ним одного пациента и показала ему стопку листочков с результатами лабораторных анализов. Поедая салат с яйцом и запивая его кофе, она изложила ему суть проблемы. Пациента мучил зуд, и он терял в весе, но в остальном казался совершенно здоровым.

— Прежде чем сказать что-нибудь, я хотел бы, чтобы наша студентка изложила свои соображения, — проговорил Аксель, пережевывая бутерброд.

У Ингер Беаты Гарберг было широкое костистое лицо и седеющие волосы, волнами ниспадавшие на плечи. Она раздраженно посмотрела на часы: до конца перерыва оставалось не больше пяти минут.

Мириам сказала:

— А вы не спрашивали, не появляются ли у него боли, когда он употребляет алкоголь?

Ингер Беата покосилась на Акселя. Тот потянулся к тарелке с вафлями и слегка улыбнулся:

— Вот тебе, Ингер Беата, вполне конкретный вопрос.

— Разумеется, спрашивала.

— И что же ответил пациент?

— Да как-то неопределенно ответил… — буркнула она и закрыла крышкой контейнер с остатками салата. — Придется мне снова его спросить.

Она об этом даже и не подумала, понял Аксель, но не стал ловить ее на этом. Ингер Беата вернулась на родину недавно, проработав два года с больными СПИДом в Ботсване. Она все еще никак не могла полностью переключиться на здешнюю жизнь, на поток пациентов, которые в основном были здоровы, но постоянно жаловались на малейшее недомогание. Но она была настоящим профессионалом, и у него не возникло желания поставить ее на место, а тем более позволить сделать это студентке. Он знал, что теперь она очень внимательно обследует этого пациента на предмет других симптомов лимфомы. А именно это он и сам заподозрил, просмотрев результаты анализов.

— Еще по вафельке? — предложила Рита, протягивая тарелку.

Аксель отказался, похлопав себя по животу.

— Я забираю студентку на обход больных на своем участке, — сказал он, — в полной уверенности, что здесь ты, Рита, сумеешь держать оборону.

— Уж это ты будь спок. Только вот один тип пытался записаться на сегодня. Говорит, что подавал заявление, чтобы его записали к тебе как лечащему врачу, но его бумаги еще к нам не поступили.

— Ты ведь сказала ему, наверное, что на сегодня все занято?

— Он спросил, нельзя ли тогда записаться на завтра после обеда, а я ответила, что по четвергам после обеда ты ездишь на велосипедную прогулку. Не надо было этого говорить, наверное?

Аксель нахмурил брови:

— Пациентов не касается, чем я занимаюсь в свободное время. А почему такая срочность?

— Он не сказал почему, но настаивал на том, что ему необходимо поскорее попасть на прием.

Вернувшись к себе в кабинет, Аксель вместе с Мириам проверил содержимое экстренного чемоданчика. Они уже собрались, когда из регистратуры позвонила Рита:

— Сольвейг Лундвалл пришла.

— Она на сегодня не записана.

— Я знаю, но она не хочет уходить, не поговорив с тобой.

— Скажи, что я ей позвоню сегодня ближе к вечеру.

Он услышал, как Рита что-то говорит пациентке. Потом в трубке раздался громкий крик.

— Ты слышишь? Она кричит и ругается.

— Ну ладно, пусть зайдет.

Дверь открылась нараспашку.

— Присаживайтесь, Сольвейг.

Она застыла на месте, подозрительно косясь на Мириам.

— У меня проходит практику студентка медвуза. Не возражаете, если она будет присутствовать при нашей беседе?