Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

Петля на шее затянулась.

– А ты, папочка, – вор. Мою колыбельку для чужой дочки забрал. Так пропади же ты пропадом.

Ночью меня разбудил телефон.

Звонили с полицейского номера.

– Алло?

– Алло, Миша? Это Егор. Из ГАИ. Узнал?

– Да-да, слушаю тебя.

– Миша, в общем, тут такое дело… Не знаю, как сказать.

– Скажи как-нибудь побыстрее. Время три часа.

– В общем, Макс разбился.

Собеседник в трубке что-то еще говорил, но я вдруг резко перестал его слышать. Сон развеялся, словно меня окатили холодной водой. Я лежал в постели, не в силах пошевелиться, а в трубке бормотал гаишник.

– Тихо… – сказал я. – Подожди!

Я встал с кровати и прошел на кухню, не включая свет. Сев перед печкой, открыл дверцу поддувала и закурил.

– Теперь повтори еще раз. Что произошло?

– Я говорю, Макс разбился. Насмерть. Ты слышишь меня?

– Слышу. Говори.

В трубке я различил на заднем плане мужские голоса. Видимо, группа работала на месте. Изредка раздавался шум, словно мимо проезжали машины.

– По ходу, на дорогу лось выбежал. Правда, куда делся, непонятно. Тут крови куча, двигатель в салон залетел. Мы даже не поняли, кто водитель, пока удостоверение не нашли.

– Где это?

– В километрах сорока от Ярков. На выезде из леса. Местные проезжали вечером, вызвали нас. Пока доехали, сам понимаешь. Не знаю, как семье его сообщать. У него ж только-только дочь родилась.

Я отупело смотрел на дрожащий огонек сигареты. Руки тряслись.

– Миш, ты слышишь?

– Да.

– Тут постановления какие-то твои. Вроде на экспертизу. Какую-то колыбель.

– Багажник целый?

Гаишника кто-то отвлек. На некоторое время он опустил трубку, и пару секунд обсуждал, как лучше оформлять труп.

– Алло-алло, я здесь. Слышишь? – снова раздался голос.

– Да. Что с багажником?

– Его, по ходу, медведи подрали. Хотя странно – столько крови вокруг, зачем туда лезть. Но следы, конечно, страшные. Как будто консервную банку когтями рвали.

– В багажнике есть что-нибудь?

– Сейчас гляну, подожди. – после небольшой паузы гаишник снова заговорил: – Ну, здесь запаска, инструменты всякие. А должно быть что-то еще?

Я понял, что произошло с Максимом. Никакой это был не медведь и не лось.

– Алло, Миша.

– Да.

– Так что с твоими постановлениями делать?

«Какая разница, – подумал я. – Какая, к лешему, разница?»

– Выброси их на хрен. А лучше сожги, чтоб никто не видел. Я перезвоню.

Положив трубку, я выбросил докуренный бычок. Какое-то время просто сидел перед печкой, не в силах осознать услышанное. Мысли скакали, словно блохи на теле больной собаки. На улице скулил Алтай. На чердаке опять что-то скрипело, будто ржавые гвозди выползали из прогнивших досок.

Просидев так минут пятнадцать, я снова взял телефон. Набрал номер Эдика.

– Алло? Слушаю, – судя по голосу, опер давно не спал.

– Привет. Ты в курсе?

Эдик промолчал. Затем коротко ответил:

– Да. Мне позвонили.

Мы закурили с ним по обе стороны трубки. Посидели в тишине. Потом я произнес:

– Эдик.

– Да?

– Явка с повинной все еще у тебя?

– Да, у меня.

Я сделал глубокую затяжку.

– Сейчас я тебе штуку одну скажу. Не удивляйся. В общем, нужно забыть нам про это дело. Забыть и уезжать. Понимаешь?

– Я не против.

– В общем, слушай. У нашей семейки за огородом есть яма. Они туда золу выносят. Там сразу найдешь, ее видно. Слышишь меня?

– Да-да, слышу.

– Так вот. Утром встанешь пораньше и кинешь туда какую-нибудь тряпку обгорелую. Не сильно старую, но такую, чтобы различить невозможно было. Понял?

– Понял.

– Завтра ее изымем, и дело с концом. В явке дату не ставил?

– Нет, конечно.

– Молодец. Тогда до завтра.

– До завтра.

Когда короткие гудки затихли, в темноте вновь повисла тишина, нарушаемая лишь заунывным скулежом Алтая и ритмичным скрипом.

Скрип… Скрип…

«А ведь это вовсе не на крыше, – вдруг понял я. – Это на улице».

Сидя на корточках, я и не заметил сразу, что во дворе горит свет. Лишь встав и подойдя ближе к окну, я увидел зажженный фонарь.

А на нем Саныча.

Тело раскачивалось в метре над землей. Скрипела веревка.

Одетый в свой вечный тулупчик, старик безвольно болтался, и его тело гладила рукой женщина в белой сорочке. Она стояла рядом в свете фонаря, и я с ужасом смотрел на ее ноги.

Покрытые шерстью. Вместо ступней – копыта.

Почувствовав мой взгляд, женщина повернулась. Она заметила меня сквозь окно и расплылась в злорадной ухмылке. Затем что-то сказала, но из-за двойной рамы я ничего не расслышал. Только прочитал по губам:

– Вор.

В руках ведьма держала игрушечного козлика.

Она махнула рукой кому-то на крыше. По шиферу застучали маленькие копытца, и в следующую секунду маленький угловатый силуэт спрыгнул сверху.

В первый миг я подумал, что это кошка. Но затем рассмотрел получше.

«Как сгоришь, так невестой станешь. Копытца обуешь, будешь по небу бегать…» – пронеслись в голове слова с диктофонной записи.

Крохотная, размером с пятимесячного котенка, Настенька подбежала к ведьме, цокая по тротуару козьими ножками. В ее маленьких бледных ручонках были зажаты соломенные куклы.

Взрослая ведьма показала на меня пальцем. Настенька повернулась и оскалила зубки.

Я вспомнил, что рассвет нескоро. И понял – никакой дверной крючок меня не спасет.

Игорь Кременцов

Большая стирка

Посадив годовалого Женечку на стиральную машину, Катя оглядела большой пластмассовый таз, с горкой наполненный бельем. Он был четвертым по счету. Белье совершенно не нуждалось в стирке, но, решила Катя – почему бы и нет?

Люк стиралки, напоминающий огромную рыбью пасть, легко все заглотил. Поворошив внутри, Катя обнаружила, что места в барабане оставалось довольно много. Практически столько, сколько было и два, и три таза назад.

Чудесно, решила Катя. Придется смешать белое и цветное. А хотя, что тут такого?

Пнув Катю пяточкой, засмеялся сын. Судя по запаху от подгузника, его развеселило кое-что, не слишком приятное для мамы. Женечка довольно агукал и махал ручками.

– Погоди! – согнувшись перед люком, Катя прикидывала, сколько еще вещей можно положить.

Выходило порядочное количество.

Шторы, накидки, чистое постельное белье, которому не помешает еще одна стирка. Много вещей мужа и сына. Можно добавить и собственную одежду…

Прикрыв дверцу, Катя чмокнула малыша и сказала:

– Не вздумай свалиться, я быстро.

Кружась по новенькому, выстроенному в ипотеку дому, Катя брала в охапку все, что попадалось под руку. Горка вышла поменьше, но и ее с лихвой хватало, чтобы забить простую стиральную машину.

Катина машинка не была простой. Размерами она раза в полтора превосходила любую домашнюю стиралку. Пару недель назад Саша, Катин муж, предложил взять ее на аукционе:

– Можно купить по дешевке все что угодно. Правда! Это маленькое преимущество человека, работающего