Ихор - Роман Игнатьев

– Я не знал. Только вчера Тиктак просветил.

Они простояли так минут десять, ничего не говоря. Солнце жарило в спину, Фома вспотел, устал и рассердился, но на что или кого именно – так и не понял. Полина переминалась поблизости и не торопила. Фома не вспоминал об их со Светой отношениях: сексе, мечтах, ссорах. Почему-то он обдумывал мемуары Харитки. Фантазия его разыгралась, он додумывал ее историю. Харитка уехала с тем бравым разбойником, но куда? И вышло у них что-нибудь или нет? Быть может, ее усатого красавца зарубили шашкой в какой-нибудь пьянке? А бедную девчонку отдали красным? Или в бордель? Света по-прежнему улыбалась Фоме. Еще не меньше века она будет улыбаться каждому встречному. Завибрировал телефон – сообщение от Тиктака. «Бой назначен. 20:30. И не забудь поставить – отобьется».

– Ну что, пошли? – ожила Полина.

– Стыдно, но почему-то я не скорблю, – сказал Фома.

– Потому что у тебя другая баба. С кем трахаешься – та к сердцу и ближе!

В машине Полина рассказала о второй сестре, с которой ей не довелось встретиться, потому что та умерла раньше ее рождения.

– Ирина. О ней маманя вспоминала редко. Честно говоря, даже фоток не осталось. Словно Ира стала фамильным проклятием. У нее был рак мозга. У ребенка, блин!

– Жесть какая-то, – ляпнул Фома и осекся, но Полина спросила: – В смысле?

Пришлось объясняться.

– Семейство ваше: Ирина, Света, мама, батек – никого больше нет. Ты, выходит, одна осталась.

Полина поморщилась. Да, она последняя Поливанова. И новых членов фамилии, судя по всему, не предвидится, не предвидится.

За поворотом, вынырнув из-за соснового бора, возникли высокий забор и распахнутые ворота с вывеской «Их засаг хууль». Тут же мелким шрифтом перевод: «Закон великой власти». На въезде топтались вооруженные боевики; черепа этих смуглых мерценариев были выскоблены, на грудь спадали нечесаные бороды. Поля показала паспорт, объяснила, что она фотограф и завтра будет снимать свадьбу молодоженов. Наемники кивали и ухмылялись, потом проверили багажник с фотооборудованием и пропустили.

– Секта Дафура? – шепотом спросил Фома. – Не хило разросся его тщедушный хуторок!

– Хуторок! Ха-ха! Сомон-Ясак, вообще-то. Отдельная административная единица! Так что будь вежливым, бес. – Она запнулась и спешно добавила: – Сорри! Просто помалкивай и прекрати на всех таращиться.

– Зачем мы сюда притащились, если свадьба у тебя завтра?

– Надо кое-какие мелочи обсудить, но по телефону неудобно. Фотки с примерами показать. – Она припарковалась. – Я профессионал. Причем недешевый. Хватит ныть, я мигом.

>>>

Поселок Сомон-Ясак зачинался на остатках леспромхоза, землю которого выкупил Дафур. Все постройки и коммуникации тоже вошли в лот, так что на первых порах было где разместиться. Дафур организовал совет из шестерых уважаемых в городе и, что важнее, самом поселке людей. Каждый из них занимался направлением, способствовавшим процветанию Сомона. Вливались сюда и восточные инвестиции, Сомон-Ясак выигрывал международные гранты и разрастался, забирая новые земли.

В поселке протекала речушка, из нее пил местный скот. Фермеры разбили плантации на земле, занимаемой раньше лесами. В центре поселка без постамента возвышался гранитный, выкрашенный в черную краску памятник азиатскому воину – жестокому, но справедливому хуну[3] в овечьей шубе. На окраинах поселка пустовали два субургана[4], нужные, скорее, для привлечения паназиатского капитала. В Сомон-Ясаке выстроили современную школу, детский сад и Дом творчества. Наладили солнечные батареи и небольшую торфяную котельную. Торф добывался свеженьким заводом, собранным за месяц на цыганских болотах; Дафур отнял землю у тамошних баронов. Наконец, всего пару лет назад Сомон-Ясак осмелился связаться с военными и попросил арендовать законсервированную военную часть, наблюдавшую тридцать лет назад за притихшим небом. Спустя год волокиты Дафур получил разрешение и освоил забытые просторы, приспособив их под склады для зерна и овощей, выращиваемых в теплицах поселка.

Дафур не пускал в свою вотчину сетевиков, доверив торговлю местным; так в поселке появились цирюльни и швальни, скорняки и торговые лавки. На берегу пыхтела гидростанция; пристань встречала и провожала рыболовецкие судна, промышлявшие не только на Выкше, но и в притоках и на озерах. В больницах трудились лучшие врачи региона, переметнувшиеся сюда из-за климата и солидной зарплаты. Выстроенный Дафуром Город Солнца обходился без пятен и множился, насчитывая уже две с половиной тысячи душ, что составляло примерно три с половиной процента от населения Костугая. Омрачали Дафура только две вещи: невозможность дальнейшей экспансии и вытекавшая отсюда затянувшаяся грызня с крепостью соседнего берега, где правили братья Заруцкие.

>>>

Полина попросила подождать и нырнула в юрту, украшенную на вершине красным флажком, слабо трепыхавшимся на ветру. Потом Фома узнает, что это жилище невесты. Пока он коротал время, к нему подкрался горбатый паренек и врезал ногой по заднице. Врезал не сильно, но от испуга Фома вскрикнул и озверел. Горбатый дико заржал и ломанулся в проем между жилищами, оборачиваясь на Фому, пустившегося в погоню. Они петляли и оббегали гулявших кур, пока горбатый не споткнулся о выпирающий из земли корень и не угодил мордой в лужу. Фома, потный и злой, приложил его носком туфли, горбун взвизгнул. Фома лупил его и не замечал обступивших их людей, как и квадратного кряжистого мужчину, пробравшегося сквозь толпу и оттолкнувшего обидчика от болезного коротышки.

– Чего творишь, скотина?! – крикнул мужчина; черная мантия его развевалась, как плащ.

Фома вышел из транса и осмотрелся. Поняв, что натворил, он куце извинился и помог горбуну подняться. Тот хихикал и потешался, даже не отряхнулся от грязи, протер лишь глазенки и был таков.

К Фоме подбежала Полина, сомоновцы вяло разбрелись по своим делам. Дафур ждал объяснений, безмолвие затягивалось. Ворота Сомон-Ясака встретили нового гостя – сине-белый УАЗ с проблесковыми огнями, но без сигналов. Дафур отмахнулся от Фомы и направился к полиции.

– Что ты тут устроил, дебил?! – зашипела Полина.

– Горбатый урод меня пнул.

– Местный сумасшедший, на него всем похер!

– Мне-то откуда знать?!

– И сразу ногами херачить! Ты в своем уме?!

Не ответив, Фома посмотрел в спину уходящего мужчины. Спросил:

– Дафур, что ли?

– Что ли, придурок, – фыркнула Полина и поволокла Фому за собой, как мамаша тащит нашкодившего школьника.

Дафур и полицейский спорили, Фома на них почти не смотрел. Но тут капитан полиции заметил его и, перебив Дафура, крикнул: «Эй, Фома! Ты, что ли?!» Извинившись, капитан резво обогнул колодец и сердечно обнял Фому. «Тема Дюков! Ты растолстел, брат!» – сказал Фома, обрадовавшись. «А-а, всё бабы виноваты. Раскормили! Какими судьбами у нас?» – «Ты на службе? Не отвлекаю?» – «Черт. – Он призадумался, посмотрел на Дафура, к которому присоединилась странная женщина, укутанная в