Обладание - Тасмина Перри

Он выдержал паузу, словно находился в Олд-Бейли и собирался выступить с заключительным словом.

– Не мне учить вас, как выполнять свою работу, инспектор, но нам всем известно, что вы уже однажды заключили под стражу человека, которого вам впоследствии пришлось освободить без предъявления обвинений. И если вы вновь проделаете то же самое, то будете выглядеть безответственным авантюристом. Кроме того, правда в том, что Пит Кэрролл попросту злоупотребляет тем фактом, что он открыл дверь мисс Дей в ту ночь. После этого он стал шантажировать ее, требуя сексуального удовлетворения и угрожая воспользоваться этими сведениями, если она откажется повиноваться. Я намерен обсудить со своей клиенткой возможность подачи заявления о сексуальном насилии. Полагаю, что при данных обстоятельствах она заслуживает того, чтобы с ней обращались со всем уважением и тактом, а не подвергали компрометирующим инсинуациям.

Руки мои сжались в кулаки. Мне хотелось во весь голос крикнуть: «Давайте, обыскивайте мою квартиру! Мне нечего скрывать». Но Дойл перевел взгляд с Тома на меня и просто кивнул головой.

– Мы свяжемся с вами завтра, – сказал он, закрывая блокнот и выключая магнитофон. – Не уезжайте из города, мисс Дей, – сказал он. – Никуда не уезжайте.

Было уже начало седьмого, когда мы вновь вышли на Букингем-Пэлас-роуд. Едва оказавшись снаружи, я принялась хватать воздух широко открытым ртом. Я принадлежала к числу тех людей, кто должен управлять собственной жизнью, но чувствовала себя при этом совершенно беспомощной. И сейчас Том Брискоу представлялся мне единственным спасательным кругом, и потому я схватила его за руку и сжала ее изо всех сил.

– Все в порядке, – сказал он, не поморщившись и не вздрогнув от моего прикосновения.

Я быстро отдернула руку и повернулась к нему лицом.

– Я должна была позволить обыскать мою квартиру, – сказала я, в отчаянии и раздражении качая головой.

– Это не улучшило бы твоего положения, – осторожно подбирая слова, ответил он.

– Тогда что может его улучшить?

– Мы работаем над этим, – сказал он, касаясь моего плеча своим, когда мы зашагали прочь от участка.

Другими словами, никто из нас не знал ответа на этот вопрос.

– Не хочешь перекусить? – поинтересовался он.

– У меня пропал аппетит.

– Это все из-за полиции.

– Ты не скучаешь по этому? – спросила я. – По работе с преступниками.

– Ты не преступница, – ответил он.

– А ты отлично справился сегодня.

Он слабо улыбнулся, и я уже подумала, что сейчас он сведет все к шутке, но Том не стал этого делать.

– Скучаю. Я всегда хотел заниматься только этим. В школе я каждую субботу заходил в книжный магазин в Виндзоре и покупал очередной детективный роман. Я читал все, от Шерлока Холмса до Иэна Рэнкина^[27]. Это была моя еженедельная порция головоломок для развития воображения. Мои родители были против того, чтобы я пошел на работу в полицию. Поэтому я стал адвокатом.

– А почему именно защита? – поинтересовалась я, представляя себе юного Тома Брискоу в итонском фраке, сидящего где-нибудь в тени под деревом на берегу Темзы и уткнувшегося носом в потрепанный роман в бумажной обложке.

– Потому что в книгах самыми интересными людьми всегда оказывались преступники. – Он улыбнулся и добавил: – И потому что иногда обвиняемый – не преступник.

– Зря ты отказался от любимого дела из-за той истории с Натаном Адамсом.

– Нет, не зря, – негромко ответил он.

– Я серьезно, Том.

Он уставился куда-то прямо перед собой, в вечерние сумерки.

– Мне ведь и вправду нравилась моя работа. Пусть даже меня все время спрашивали, как я могу заниматься этим. «Как ты можешь выступать адвокатом защиты?» Я неизменно отвечал одинаково – членам семьи, любопытствующим друзьям или тем, кого встречал на вечеринках. Я поступал так, потому что верил в справедливость нашей системы правосудия. Потому что не мне решать, кто виновен, а кто нет. – Немного помолчав, он продолжил: – Но я никогда не забуду, как Сюзи Уильямс подошла ко мне возле здания суда, после того как Адамс был признан невиновным. После того как я снял его с крючка. Глаза у нее покраснели от слез. Она дрожала всем телом. Не от гнева, разочарования или несправедливости. Ее всю трясло от страха. Она была со своим адвокатом, которая повернулась ко мне и сказала: «Нам остается лишь дождаться следующего раза». И она оказалась права. В конце концов, Адамс был признан виновным, но когда он в следующий раз применил насилие к своей подружке, то убил ее. И я знал, что виноват в этом.

Голос его дрогнул и сорвался от сдерживаемых эмоций, и теперь пришла моя очередь ободряюще взять его за руку, но он сунул ее в карман, чтобы ненавязчиво стряхнуть мою ладонь.

– Тебя подвезти? – коротко и по-деловому спросил он, и я сообразила, что мы подошли к его машине.

Я ответила не сразу, уже не зная, где находится мой дом и где мне будут рады, где я стану чувствовать себя в безопасности.

– У меня есть свободная комната, если ты не хочешь возвращаться в свою квартиру. Тебе, правда, придется делить ее с комплектом для игры в сквош, но я только что купил новую кофемашину «Хестон Блюменталь», так что ты сможешь первой оценить мой кофе с молоком.

Я вынуждена была признать, что его предложение не вызывает у меня отторжения.

Долгое время я верила в то, что течение жизни определяет ваш выбор, а вовсе не судьба, и в этот момент я спросила себя, а не сделала ли я ошибку. Быть может, если бы я выбрала Тома Брискоу, то не стояла бы под полицейским участком в воскресенье днем и мне не грозил бы арест в связи с исчезновением жены моего любовника.

Нет. Жизнь с Томом Брискоу или с кем-то подобным была бы спокойной и размеренной; в ней отсутствовали бы острое возбуждение и наслаждение, зато нашлось бы место для обоюдного уважения и спокойной радости.

Правда, Том Брискоу ни разу не давал мне понять, что я интересую его как женщина, напомнил мне внутренний голос.

– Очень соблазнительно, учитывая шикарный кофе, но со мной все будет в порядке, – отказалась я, стряхивая задумчивость. – Я и так злоупотребила твоим временем.

– Пустяки.

– Мне надо домой. Я была в полиции. Пит Кэрролл больше не сможет меня шантажировать.

Том покачал головой.

– Ты должна была рассказать мне о Кэрролле. Я бы что-нибудь придумал.

Я вопросительно изогнула бровь.

– Например? Избил бы его на автобусной остановке? Мы оба понимаем, что ничего не можем сделать. Я не сумею добиться обеспечительных мер или получить защитное предписание. Я – не его подружка, а он не был осужден или хотя бы арестован за что-то.