День исповеди - Аллан Фолсом

Лугано, Швейцария. То же время

Постучав в дверь спальни, Гарри отворил ее, и они с Еленой вошли. Дэнни был в комнате один; он сидел на кровати и напряженно смотрел на экран маленького телевизора, стоявшего на антикварном столике.

— А где отец Бардони? — осведомился Гарри.

Священник поднялся наверх для встречи с Дэнни уже более двух часов назад. И Гарри в конце концов надоело ждать. Он решил, что должен поговорить с отцом Бардони сам.

— Он ушел, — ответил Дэнни, не отрываясь от телевизора.

— Куда же?

— Вернулся в Рим.

— Ты хочешь сказать, что он приехал сюда из Рима и сразу же отправился обратно? Вот так просто взял и уехал?

Дэнни промолчал. Он все так же не сводил взгляда с экрана. По телевизору вели прямую передачу из Китая. В ночном Хэфэе стояла зловещая тишина. Репортеры ничего не говорили, лишь наблюдали за происходившим. Молчали и солдаты в комбинезонах противохимической защиты, респираторах и защитных очках, не пропускавшие журналистов за оцепление. А в отдалении отчетливо виднелись на фоне черного неба два тусклых оранжево-красных зарева. Никаких слов и не требовалось. А снимать крупные планы было просто немыслимо. Спасательные команды давно уже не справлялись, и был отдан приказ сжигать трупы во избежание возникновения новых эпидемий. В нижнем правом углу экрана была видна крупная надпись:

«Официальные данные — 77 606 умерших».

— Боже мой… — выдохнул Дэнни.

Он только сейчас узнал о происходящей в Китае трагедии. После ухода отца Бардони он включил телевизор, чтобы выяснить, что предпринимает полиция для его и Гарри поимки, и сразу наткнулся на репортаж из Хэфэя.

— Дэнни… — Гарри подошел к брату и взял его за плечо.

Дэнни резким движением поднял пульт дистанционного управления, лежавший рядом с ним на кровати, и направил на телевизор.

Экран потемнел.

Дэнни взглянул на Гарри, затем на Елену.

— Сестра, — негромко сказал он по-итальянски, — не могли бы вы оставить нас одних?

— Конечно, святой отец…

Елена бросила короткий взгляд на Гарри и вышла. Как только щелкнул язычок замка, Дэнни повернулся к брату.

— Кардинал Марчиано болен. Я должен вернуться в Рим. Мне нужна твоя помощь.

— В Рим? — не веря собственным ушам, переспросил Гарри.

— Да.

— Зачем?

— Я же тебе сказал.

— Нет, ты мне только сказал, что кардинал Марчиано заболел, то есть не сказал ничего.

Гарри свирепо взглянул на брата. Неожиданно для обоих они вернулись к недавнему разговору, который Дэнни так резко прервал.

— Я тебе уже говорил, что не могу сказать об этом.

— Ладно, не можешь так не можешь. Попробуем с другой стороны… Откуда отец Бардони узнал, что ты здесь?

— Мать настоятельница сестры Елены…

— Годится. Дальше.

— Что — дальше?! — вскинулся Дэнни. — Я должен попасть в Рим, только и всего. Ходить я не могу. Даже до сортира не доберусь без помощи…

— Почему ты в таком случае не отправился с отцом Бардони?

— Ему пришлось срочно вернуться. Из Милана он полетит на самолете. Ну а мне, пожалуй, не стоит лишний раз светиться в аэропорту, верно, Гарри?

Гарри потер ладонью подбородок. Дэнни не только мыслил совершенно четко, но и был очень решительно настроен.

— Дэнни, наши портреты круглосуточно передают по телевидению. Они напечатаны во всех газетах. Как ты думаешь, далеко нам удастся добраться по Италии?

— Добрались сюда, доберемся и куда нужно.

Гарри задумчиво разглядывал брата, пытаясь найти реплику, к которой тот не будет готов.