Адское пламя - Алиса Джукич

– Дальше я сама, – гордо объявила я двум сопящим уродцам.

Тот, что стоял справа, задумчиво постучал себя по шлему, но спорить не стал, второй же рискнул возразить:

– Думаю, нам лучше проводить вас до тронного зала…

– Думать не в вашей компетенции, – огрызнулась я и обрубила последнюю возможность увязаться за мной. – Хочу сделать супругу сюрприз. Неужто посмеете испортить наше жаркое воссоединение своими рожами?

Сообразив, что лучше не попадаться Аваддону под горячую руку, монстры низко поклонились и побрели обратно к своим сослуживцам.

Не дожидаясь, пока демоны исчезнут за деревьями маминого сада, я шагнула влево, в узкий коридор для слуг и охранников. Он прятался за стеной из гобеленов, создавая впечатление, что прислуга появлялась в центральном холле чуть ли не из воздуха. Еще одно удивительное зрелище для гостей замка.

Пульс сотней молоточков застучал в голове. Уповать на тени не приходилось, ребро ныло все сильнее, истощая источник магии. Я попыталась достучаться до золотинки, но даже новоприобретенная сила отказывала в помощи.

Пока вновь не наткнулась на патруль демонов или служащих замка, вильнула вправо, обогнув деревянную лестницу, за которой располагалась кухня.

В конце невзрачного коридора висела картина, передающая красоту старых аббатств глубокой осенью. Ее поместили туда не случайно, скрывая за произведением искусства тайный вход в темницы, часто используемый для перемещения пленников в обход лишних глаз.

– У меня все руки в мозолях, – возмущение служанки в черном переднике напугало до полусмерти.

Две девушки вышли из кухни. Я успела вовремя пригнуться, укрывшись за статуей волка в нише. Эти умные свирепые животные довольно часто изображались на фамильных портретах вместе с моими предками, олицетворяя символ правящей династии. Именно поэтому мои тени принимали облик волков, ассоциируясь с защитниками рода.

Неуклюже стукнувшись локтем об угол постамента, я прикусила язык, сдерживая рвущуюся наружу брань.

Черт бы побрал этих вездесущих служанок!

– Лучше уж драить полы и разносить монстрам пищу, чем самой ею стать. – Вторая девушка с рыжими косичками и подносом в руках испуганно огляделась по сторонам, а мне пришлось сильнее прижаться к статуе. – Слышала, Лиану за непослушание отдали в лапы демонических стражников. Уж не знаю, что они с ней сделали, но бедняжку больше никто не видел.

Прогнав вставший перед глазами образ обглоданной руки, я сосредоточилась на деле, а точнее, на том, чтобы не отключиться от утягивающей в пучину сна слабости раньше, чем найду Елену.

В глубине души знала – Аваддон поможет, исцелит любой насланный Гавриилом недуг, но в последней встрече с теткой он мог и отказать. Помазанная кровь Елены помогала ему поддерживать барьер, тем самым сдерживая Кайлана и Астарота от прямого нападения на столицу, пока не подоспело подкрепление из Ада. Однако у меня с теткой старые счеты. Всему приходит конец, а за все сотворенные злодеяния – расплата, так что я вознамерилась снять купол.

Девушки скрылись из вида, а я, с трудом выпрямившись, добралась до картины. Пройдясь пальцами по нижнему краю рамы, нащупала небольшую выемку. Надавив сильнее, сдвинула вбок тяжелую высокую раму с золотыми вензелями.

В нос ударил тяжелый запах сырости, насквозь пропитавший подземелье, а глаза заслезились от дыма зажженных факелов.

Сглотнув вязкую слюну, вставшую поперек горла от воспоминаний о пытках смутьянов, которых мы с Заком и Ричардом волоком тащили по этому пути, я прошмыгнула за портрет. Рама со скрипом встала на место.

Оказавшись в тайном проходе, я наконец позволила себе расслабиться. Сделав пару шагов, встала под факел. Огонь осветил бледную кожу рук, и я принялась растягивать накидку. С трудом совладав с пуговицами, осмотрела корсаж платья. Справа кружевная ткань неприятно намокла, и я потянула юбку вверх, бесстыдно оголяя ноги, бедра и живот. Кожу расцеловала царившая в тоннеле прохлада, но озноб пробрал мое тело вовсе не от этого.

Ребра, куда пнул Гавриил, покраснели и припухли, а по центру растекающегося синяка виднелась небольшая рана. Если бы не сочившаяся из нее почерневшая кровь, я бы даже не заметила смертельного укола.

– Мерзавец! – воскликнула я и с досадой стукнулась макушкой о шершавую каменную стену. Утерев тканью загнивающую кровь с ребра, опустила платье.

Гавриил меня отравил, умудрился ударить исподтишка скрытой под рясой иглой. Такой прием часто использовали воины на поле боя, прикрепляя к доспехам на коленях и локтях обмоченные в яде лезвия или иглы.

Меня замутило. И от отравления, и от того, как низко готов был пасть отец, чтобы выжить.

Разозлившись на собственную глупость, что не додумалась проверить ранение раньше, порывисто двинулась к камерам.

Времени осталось не так много.

Избитый путь был заучен наизусть, так что я, не сворачивая в тоннели-ловушки, шла к напоминающим пещеры камерам.

Как я и ожидала, вход в коридор с пленниками никто не охранял. Темницы Абракса были построены столетия назад под чутким руководством Ульема для удержания самых могущественных существ в лице Всадников Ада. Так что камеры не нуждались в караульных, славившись своей неприступностью и невозможностью побега за счет добавленного в сплав решеток Небесного Хрусталя.

Ноги тряслись и подкашивались, мне пришлось ухватиться за прутья ближайшей темницы, чтобы не упасть.

Почувствовав мое присутствие, пленник завозился на накиданной в углу соломе. Незнакомец средних лет в ободранной одежде и с сальными темными волосами медленно подполз к решетке, за которую я держалась.

Наши взгляды встретились, но я не отпрянула, уловив что-то отдаленно знакомое в смердящем потом мужчине.

– Всегда знал, что именно ты заберешь мою жизнь, Адель, – хрипло простонал пленник, и я узнала в грязном побитом мужчине с растекшимися по лицу синяками и ссадинами отца Клары.

Нутро сжалось, как от удара под дых, но я молчала, не зная, почему лорд Дэ Винс решил, что я стану его вендеттой.

– Клара всегда говорила, что зло наказуемо, что ты рано или поздно отомстишь всем, кто заставлял тебя убивать. – Отец Клары тоже схватился за решетку. Он исхудал до такой степени, что даже не сумел подняться, продолжая стоять на коленях. – Жаль, я осознал ошибки слишком поздно и дочь запомнит меня трусливой тенью Елены.

Лорд Дэ Винс сел на пропитавшийся испражнениями пол и позорно заплакал, пряча лицо в грязных руках. Я ждала, что меня затопит жалость, но чувствовала лишь раздражение, смотря на сотрясающегося от слез мужчину. Майкл никогда не пытался изменить свою судьбу, и, что бы он ни пел, стоя на краю гибели, раскаяние не загладит проданную за монеты душу.

– Вашей дочери вас и судить… – заключила я и, оставив мужчину наедине со своими демонами, побрела дальше.