El creador en su laberinto - Андрей Миллер

— Не стой! Дерись!

И действительно, нужно было драться. Бывают в жизни такие моменты, когда надо.

Из-за ограды, за которой оставалась большая часть нашего отвратительного противника, поползли новые змеи-шеи. К счастью, атаковали они весьма бесхитростно, слишком полагаясь на численное преимущество. Не составляло труда рассчитать траекторию и нанести точный удар. Вжик, вжик — и вот в сторону летят ещё две головы. Третья пытается обойти с фланга, с неудобной стороны… жалкая попытка. Нна!..

— Бой идёт, что песня льётся!.. — восклицал Медведев.

А потом одна из голов всё-таки вонзила зубы в его ногу.

Генерал вздрогнул и закричал: больше от гнева, чем от боли. Взмахнул мечом, раскроив череп врага, но из-за этого не успел защититься от другого. Змеиные клыки впились в его плечо, ещё одна голова добралась до шеи. Я пришёл на помощь, конечно — но слишком поздно.

Медведев отверг попытки позаботиться о его ранах.

— В сердце тварь коли! В сердце, вон туда, пока можешь: голов-то мало осталось!

Не представляю, как генерал понял, где именно у бесформенного монстра сердце, но ему виднее. А времени оставалось мало: мы срубили большую часть голов на заднем дворе, однако из-за края холма тянулись всё новые и новые. Одни ползли по траве, другие угрожающе поднимались вверх, как кобра перед факиром. Возможно, гидра была способна порождать головы бесконечно.

Вспомнив заветы «Хагакурэ», я бросился в атаку без лишних раздумий. Проскочил между двумя шеями, успел на ходу рубануть третью, поудобнее перехватил рукоятку…

…и вонзил меч в тело твари. Мягкая плоть почти не сопротивлялась клинку, только странно чавкнула. Оружие вошло по самый эфес. Монстр задрожал, весь пошёл ходуном, словно холодец на тарелке. А потом я увидел, как обмякли увенчанные жуткими головами змеи-шеи.

— Победа!.. Победа за нами! — прохрипел позади генерал, и отчего-то я сразу понял, что это его последние слова.

Медведев лежал на спине, сжимая меч обеими руками. Он безжизненно смотрел в ночное небо, и я тоже поднял взгляд к звёздам. Их нынче было как-то необычайно много. Мне показалось, что некоторые выстроились в кольца и прямо на глазах плывут по кругу: где-то по часовой стрелке, где-то против неё.

Тут ожил мой телефон.

— Ах, я всё видела. Это было прекрасно! Пожалуйста, поднимайтесь. Водка уже закончилась, но у меня осталось винцо. Дверь не заперта.

Наверняка Елена и сейчас стояла у окна башенки, но я не обернулся. Я продолжал следить за движением звёзд и промедлил с тем, чтобы нажать кнопку.

— Открывайте винцо: сейчас поднимусь. Нужно сделать ещё кое-что.

Я натаскал с поленницы дров и сложил Медведеву погребальный костёр. Не без труда водрузил на него тело, нашёл в пристройке жидкость для розжига и брикеты. Щёлкнул зажигалкой. Генерал из Кемерова оказался прав: я знал этот сюжет и, как порядочный ролевик, собирался отыграть его до конца.

А затем отворил дверь дома. Прямо за ней оказалась винтовая лестница, ведущая к вершине башни. Там должна была начаться совсем другая история.

Лёгкий выход из затруднительного положения

Разумеется, я не поверил этому козлу. Очень вероятно, что он блефует, пытается меня развести. Почти наверняка, учитывая все последние события. Тут уже никому нельзя верить. Ладно… я должен подумать.

— Только без резких движений!

Левой рукой я нащупал в кармане куртки косяк, о котором вдруг вспомнил. Вставил в губы, поднёс к лицу раскалённое сопло огнемёта и закурил. Сразу же вновь направил оружие на собеседника: тот сохранял невозмутимый вид. Где-то вдалеке выли сирены и стрекотали лопасти вертолёта. Телевизор шипел, по экрану бежала чёрно-белая рябь. Лес вокруг шелестел, из кустов квакали лягушки.

Думай, думай…

Если эта сцена показалась вам упоротой, то так и должно быть. Со мной, знаете ли, приключилась очень странная история. Настолько странная, что уж не судите строго: да, я начал рассказ с конца.

А начиналось-то всё совершенно безобидно! Наша студенческая компания закрыла сессию — решили отдохнуть в Подмосковье…

***

Если уж говорить точно, то «наша компания» — не все шесть человек, а только я, Славик и Кабан. Почему Кабан? Дело в том, что педиковатое имя Валентин этому могучему чувачелло категорически не к лицу. Кабан — огромный качок с брутальным рокерским хаером. У него был крутой чёрный мотоцикл и заслуженный чёрный пояс по карате. Ну какой же это, извините, Валентин?

Кабан — самое то. Пусть и ботанит на учёбе поболее многих…

Славик был мажором. Даже по меркам МГУ, где полно детей не последних родителей — но мы-то ценили Славика не за это. Умный и по-хорошему скромный парень. Внешне, конечно, типичный хипстер: моднявая причёска, очки без диоптрий, клетчатая рубашка. Я, чтобы вы знали, обычно с хипстерами не тусуюсь. Хипстеры — сплошь мудаки, а у меня крутые друзья. Но Славик парень нормальный, он исключение.

— Мальчики! Может, что-нибудь полегче послушаем?

Славик более-менее сходился с Кабаном в музыкальных вкусах, поэтому уже почти час в машине играл то Sabaton, то Manowar, то ещё что-то в этом духе. Я такое не слушаю, конечно. Я поклонник классической музыки. Но друзья есть друзья…

— Ладно, давайте полегче. Но не попсу!

— И без рэперов!

Да, Славика ценили не за мажорство, но сейчас оно пришлось кстати. Во-первых, шесть человек в обычную тачку не очень-то посадишь, особенно если один из них занимает половину салона малолитражки. Так что шикарный семиместный «Эскалэйд» Славика пришёлся кстати. Во-вторых, наши с Кабаном спутницы были подружками Вики, его девушки. И если Кабан с Олей сошёлся уже давно, то вот я точно поехал бы на отдых один, не подсуетись Вика по этому поводу. Умничка!

Алина мне сразу понравилась, даже очень. Я, само собой, не торопил события: мы тактично заняли два отдельных сиденья в середине салона. Кабан с Олей разместились в обнимку на заднем. Девушка нашего металлюги была меньше его раза в два, но всё равно не смогла бы особо отодвинуться, возникни такое желание. Желания не возникало,