Много смертей Гарри Поттера - ShayneT

— Дрюгие решьили бы, что ты преувьеличиваешь. Но я видела, чьто ты сотворил з драконом...

Гарри пожал плечами.

— Такой способ убийства опасных зверей никогда не станет особенно популярным. К тому времени, когда ты подобрался достаточно близко, чтобы забросить еду в пасть, как правило, уже слишком поздно.

К тому же убийство таким способом занимало слишком много времени, по крайней мере, с большими созданиями. Бесполезно было убивать что-то уже после того, как оно съело и проглотило тебя. И к тому же ему пришлось заранее готовить арахисовую пасту, и заклинание оказалось адски сложным в исполнении. Ему потребовалось почти три дня, чтобы выполнить заклинание правильно, и Гарри до сих пор сомневался, сможет ли повторить его.

К счастью, он потратил не всю арахисовую пасту.

Флёр оглянулась.

— Зидесь не на чито смотреть. В Бобатоне езть ледовые скульптуры, котьорие поют, пока ми танцуем при звете луны.

— Хотел бы я на них посмотреть, — отозвался Гарри.

Правда хотел, ведь время на такое у него нашлось бы только после уничтожения Волдеморта и его людей. Визит в Бобатон стал бы знаком, что он выполнил все намеченное ранее и у него появилась роскошь свободного времени... времени посетить друзей, отправиться в отпуск... расслабиться.

Флёр почему-то слегка покраснела, зрелище, которое Гарри счел более соблазнительным, чем следовало бы.

— Чемпионы, собирайтесь в круг! — объявила Макгонагалл.

Гарри взял руку Флёр в свою и робко охватил второй рукой ее талию. С Макгонагалл и Невиллом охват талии выходил болезненно неловким, но сейчас все оказалось удивительно приятным.

Заиграла музыка, медленная и печальная мелодия, исполняемая "Странными сестричками"[17].

Вначале Гарри сосредотачивался на том, чтобы не споткнуться, и на движениях ног, но затем, под взглядом Флёр, все вдруг стало легче. Мучительное осознание соприкосновения их рук и того, что его рука лежит на ее талии. Словно вся вселенная сосредоточилась в этих двух точках.

К концу песни он раскраснелся и вовсе не из-за чрезмерной нагрузки.

Гарри порадовался тому, что практиковался заранее. Если бы он ограничился одним формальным танцем с Макгонагалл, то без сомнений на балу бросил бы все после первого же танца. Но он ощущал на себе взгляды всех присутствующих.

Парни оценивали его, так как каждый из них втайне хотел бы прийти сюда с Флёр. Девушки измеряли его взглядами, сравнивая со своими кавалерами.

Девушки, пришедшие с теми, кто травил его во время первого года обучения и первой жизни, смотрели на своих кавалеров так, словно те побледнели в сравнении с Поттером, и тот, помимо своей воли, ощутил от данного факта злобное удовлетворение.

Однако же, увидев Гермиону, танцующую с Крамом, он ощутил, что теперь уже он сам померк в сравнении с ней. Полный успех, она кружилась и двигалась так, словно танцы были для нее самой естественной вещью во всем мире.

— Порошок тьмы, Поттер? — спросил Грюм, ковыляя мимо в танце с одной из учительниц. Он разглядывал Гарри искусственным глазом. — И арахисовая паста?

— Вдруг проголодаюсь, — оскалился в ответ Гарри.

Ему еще предстояло придумать способ перехитрить глаз Грюма, так как если профессор обладал таковым, то оставалась вероятность, что у какого-нибудь Пожирателя Смерти где-то там имелся похожий.

Флёр содрогнулась в руках Гарри — исключительно сладостное ощущение.

— Етот ехо глаз следовало бы объявить вне закона.

Гарри размышлял на эту тему. Способность видеть всех, включая девушек — подростков, без одежды, попахивала извращением.

— Полагаю, если постоянно видишь всех голыми, то оно перестает быть чем-то особенным, — поделился он своими мыслями. — Вроде постоянного поедания торта во время любого приема пищи. В конце концов, тебе неизбежно захочется салата.

Флёр засопела.

— Я не торт.

— Тогда суфле? — предположил Гарри и добавил, увидев выражение лица Флёр: — Я не разбираюсь во французской кухне. Что-то милое, но в то же время и сильное[18]?

Выражение ее лица изменилось, и искренняя улыбка осветила его, причиняя Гарри боль, пусть и иначе, чем с Гермионой.

— Ты дюмаешь, я сильная?

— Ты же вызвалась добровольно, зная, что тебе предстоит. Сильнее большинства известных мне парней... и даже большинства волшебников-мужчин.

Сильно и в равной степени глупо, но об этом Гарри промолчал.

Они протанцевали к краю площадки и теперь оказались за ее пределами. Гарри испытал признательность, от танцев он вспотел и ощущал себя немного липким.

— Хочешь, выйдем наружу? — спросила Флёр.

Гарри кивнул. Благодаря прохладе снаружи ему быстро станет легче. Он посмотрел на Флёр и не понял выражения на ее лице.

Хотя лучше было притвориться, что он все понял.

— Идем, — сказал он.

Они пробрались к выходу и вышли наружу. Гарри глубоко вдохнул прохладный воздух, ощущая его приятное прикосновение к раскаленной коже.

— Можьет, в розьарий? — спросила Флёр.

Гарри кивнул. Розарий изменился, его наполнили мерцающие волшебные огоньки. В нем появились извилистые тропки, декоративные статуи и расставленные там и сям каменные скамейки, к одной из которых его и повела Флёр.

— Я дюмала, ты мальинкий мальчик, — заявила она. — Но я ошибалась.

Гарри выдавил из себя улыбку. Флёр сидела вплотную к нему, фактически, слишком близко, и он ощущал дискомфорт. В обычных условиях Гарри нашел бы отговорку встать, отодвинуться, оказаться вне захвата кого-то, способного блокировать ему руку и палочку.

Но сейчас он почему-то не возражал против такой близости.

Флёр наклонилась к нему, и Гарри не знал, что именно произойдет, но он не мог оторвать взора от ее губ.

— Я... — начал он.

Рука легла на плечо Гарри, и он мгновенно выхватил палочку. Наставил на человека за спиной еще до того, как осознал кто это.

— Сириус!

— Гарри! — воскликнул ухмыляющийся Сириус. — Важные новости... то, над чем мы работали... Сегодня вечером мы задержали сорок Пожирателей Ссмерти... пятнадцать из них мертвы. Почти десять процентов внутреннего круга Волдеморта.

Увидев, что Гарри потерял дар речи, он добавил:

— Мы обратили их в бегство!

Гарри замолчал на некоторое время, пытаясь осмыслить сказанное Сириусом. Со времен первой смерти Пожиратели представлялись ему безликими, непобедимыми врагами. Мысль о