Путь домой. - Casperdog

лекарствами. Для кого-то из родственников. Посочувствовал, но сказал ему то, что выучил наизусть за этот год – пока все дети не пройдут лечение, взрослых не вспоминаем. Знаешь, мне трудно такое говорить друзьям и знакомым.

- И мне это трудно говорить много раз на дню, но если не выстроить систему, если поддаваться жалости, с мёртвой точки ничего не сдвинется. Никодим, мне говорит, ему с Москвы с самого верха чуть ли не каждый день звонят. Не просят, ТРЕБУЮТ лекарство для своих, а он смиренно отвечает – «Бог один над всеми и воздастся каждому по делам его. Молите Господа о заступничестве, и коли услышит он мольбу искреннюю, осенит дланью страждущего». Как правило, люди сразу заканчивают разговор. Сам понимаешь, со священником в славословии состязаться глупо.

- Жаль, что ты твёрдо стоишь на своём, не желая помочь.

- Алексей, тебе не стоит говорить мне такое. Если бы я мог помочь всем, помог бы, но я не всесилен. Это, во-первых. Во-вторых, если сам нарушу своё условие, начнётся откровенный бардак. Нашу клинику за час разнесут по кирпичику. Разве сам это не понимаешь?

- Прости за мои слова. Понимаю я всё, но легче от этого не становится. Люди умирают, а мы помочь не можем.

- Всем помочь да, не можем, но хорошо, что не сказал «не хотим». Даст система сбой, окажутся в руководстве страны здравомыслящие люди, и дело сдвинется с мёртвой точки. Но ты должен понимать, все, что я мог сделать, сделал. И ещё. Не хотел говорить, но скажу. Перед тем, как мне меня упрекать, никогда не забывай, что за лекарства я плачу из собственного кармана, оплачиваю расходы клиники, в которой ты работаешь, и зарплаты сотрудникам. Ответь честно на один из моих вопросов. Хоть один раз кто-нибудь задал вопрос – а сколько стоит лекарство? Кто его делает и на какие шишы? Кто платит на заводах зарплату сотрудникам? Кто оплачивает сырьё? Кто платит водителям, доставляющим лекарство в клинку? Уверен, ни один этот вопрос ни разу не был задан ни одним высокопоставленным лицом и, уверен, этим не поинтересовался ни один из родителей детей, кто выздоровел. Ты сам, скажи, мне хоть раз задавал подобные вопросы? Отвечу – нет. Так что давай делать кто что должен и не вспоминать совесть и жалость.

- Прости, Александр, я был не прав. – Голос Краснова дрогнул, потому что он сейчас осознал, что я прав. Врача-практика никогда не интересовало происхождение лекарств. Нет, вначале пытался узнать кто такое чудо придумал, но, не получив ответа, выкинул неудобные вопросы из головы.

- Проехали, – я поначалу завёлся, но почти сразу взял себя в руки. – Да, пока не забыл. Напомни отцу Никодиму, чтобы занялся оформлением частной охранной фирмы. Люди на общественных началах нам не нужны. Понадобятся средства – пусть меня дёргает. На этом давай заканчивать. Время идёт, а дел ещё много. Если что срочное, звони вечером после девяти, всяко буду на связи.

- Ещё раз извини за эмоции. Всего тебе доброго.

- «Ну вот, ещё один день прошёл. Не самый лёгкий, но и не самый тяжёлый. Завтраустрою себе выходной. Надо проведать Солу и её малышей. Моя девочка нашла себе пару и у неё появились двое котят – мальчик и девочка. Уже второй день слышу её просящий голос, чтобы посетил её в такой радостный момент. Безумно хочется поиграть с малышами. Они хоть и рождаются взрослыми, но до двух недель всё равно ведут себя как дети. Встречать и провожать меня уже не надо. За год научился тому, что мне внушила Арида. Научился при прыжках сворачивать пространство. Теперь могу прыгать не на видимое расстояние, определяя финальную точку глазами, а на предел возможностей, который в принципе, не ограничен расстоянием. Главное, что бы в очередной раз не врезаться со всего маху в дерево или в стену, а сколько раз такое было…» - улыбнулся, вспоминая свои неудачные прыжки. Со дня, как покинул мир зверей вместе с Аридой, посещал моих хвостатых друзей раз десять. Отдыхал среди них душой и телом. – «Кстати о теле. За год, как началась перестройка организма, я изменился. Не внешне, внутренне. Немного подрос, сантиметров на десять, но внутри тело изменилось более значительно. Кости стали крепче и выносливость во много крат больше. Сейчас легко поднимаю с пола паллет с почти двумя сотнями килограмм металла. Стал более уравновешенным и легко справляюсь со вспышками гнева. Жаль, что моё обучение ограничилось всего двумя уроками. Арида так и не вернулась, хотя пару раз чувствовал её запах в квартире. Она, знаю точно, продолжает наблюдать за мной, но на контакт не идёт. Боится, что вновь стану говорить на запретные для неё темы? Ари так и не поняла, что для меня она в первую очередь личность, женский идеал, а не объект для постельных утех. Год назад она испугалась сказанного мной, хотя, уверен, в тот момент испугалась в первую очередь за саму себя».

Прошёл год, а я так и не смог её забыть. Её запах, цвет глаз, родинки на шее и левой груди, мягкие, словно шелковые волосы. Её необыкновенные глаза и улыбку, которая меня сводила с ума.

Не смог смириться. Не сидел этот год на месте и не лил слёзы об утерянном. Делал всё возможное и даже невозможное, чтобы вновь увидеть Ариду. Что ж, до назначенного срока осталось подождать всего ничего – считанные дни и наступит развязка моих многомесячных трудов и приключений. Мы больше не будем тайно подглядывать друг за другом, а встретимся лицом к лицу. Как дальше развернутся события? Надеюсь, в этот раз мне скажут долгожданные слова и не придётся похищать женщину, прибегая к горским обычаям.

Телефон звякнул входящим сообщением. Не отцовский и не мой, третий, номер которого знают всего четыре человека. Смахнул заставку и замер.

- «Сынок. Горжусь тобой. Всё делаешь правильно, кроме одного – не забыл о пари? Ты его выиграл, а приз до сих пор так и не забрал. Осталось три дня».

И ниже куча смайликов.

Расхохотался во весь голос. Сказал в никуда, надеясь, что меня услышат.

- Папа. Где ты так спрятался, что за мной можешь следить,