Тайна дома №12 на улице Флоретт - Владимир Торин

человек может знать о чувстве вины?! Искренне убежденный в собственной правоте, в том, что никогда не ошибается, непоколебимый и выстроивший свое существование внутри кокона из принципов, как улитка под раковиной. Под эту раковину нет хода никаким сомнениям — не то что вине. Если бы она перешла на его язык, то сказала бы нечто вроде: «Вы не имеете права утверждать подобное, поскольку вам незнакомо то, о чем вы пытаетесь рассуждать». Ровно так же как слепой никогда не сможет понять переживания зрячего от какого-либо зрелища, так и Натаниэль Френсис Доу попросту не способен понять человека, испытывающего сожаления.

Разумеется, она не стала озвучивать свои мысли. И вместо этого сказала глухим тихим голосом:

— За то короткое время, что я здесь гощу, я дважды попала в одну и ту же ситуацию, доктор. — Он промолчал, ожидая продолжения, и она уточнила: — Стала жертвой похищения. В Льотомне есть выражение «дамочка в беде». Я могу пояснить, что оно значит, но думаю, вы и так понимаете. Так вот. Я больше не буду такой дамочкой. Я сделаю все, чтобы то, что случилось со мной, никогда и ни за что не повторилось.

Доктор одобрительно кивнул, посчитав, что мисс Полли Уиннифред Трикк решила в будущем быть более осмотрительной и не участвовать в различных сомнительных делах. В его понимании, это было крайне здравое, взвешенное и достойное решение.

— Миссис Трикк все здесь приготовит для вас, — сказал доктор Доу.

Он развернулся, чтобы уйти, и, уже переступая порог, вдруг поймал себя на мысли, что, кажется, понял ее неверно. Но тут же отринул эту странную мысль: в словах Полли Трикк не было и намека на двусмысленность.

Что ж, в этом он был прав. И неправ одновременно.

Полли покачала головой и уставилась на унылые крыши домов, флюгеры, птичники и дымоходы, проглядывающие над стеной «мусорного» прохода.

— Не позволю этому городу пережевать меня… — прошептала она. — Не позволю…

В дверь постучали.

— Меня здесь нет… — сказала Полли.

Она сидела на стуле у окна и безучастно глядела на крыши домов. Шел дождь. Уже неделю…

Дверь открылась, и в комнату вошел доктор Доу.

Полли даже не шевельнулась. Не отрывая взгляда от окна, она спросила:

— Кого убили на этот раз?

Доктор удивился:

— Я? Пока никого.

— Тогда кто кого убил?

— Вообще никто никого не убивал.

— Тогда что случилось?

Доктор поморщился. Полли Трикк сильно изменилась за последнее время, даже ее извечная раздражающе ироничная манера говорить стала другой: теперь племянница экономки выдавала лишь преисполненные мрачных подтекстов резкие рваные фразы. Так мог бы говорить старый могильщик.

И хоть доктора прежде всегда выводила из себя легкомысленная, сугубо льотомнская Полли Трикк, нынешняя, габенская, ее версия ему не нравилась намного больше. Со стороны могло показаться, будто он считает, что в этом доме есть место лишь для одной мрачной тени — его собственной, и он злится, чувствуя, что кто-то потихоньку крадет его мрачность, но это было не так. Хотя бы потому, что доктор Доу из переулка Трокар не являлся опереточным злодеем.

— Мисс Полли, миссис Трикк просила передать, что она готовит ваше любимое рагу из кролика с кленовыми листьями.

Сказав это, доктор снова поморщился: он не понимал, как можно есть листья. (Против кроликов он ничего не имел, несмотря даже на то, что они едят листья.)

— Она надеется, что это вас взбодрит.

— Взбодрит?

— Может, поднимет вам настроение…

— У меня замечательное настроение.

На деле Полли, казалось, вот-вот завалится набок и упадет со стула. И так и останется лежать на полу, потому что зачем подниматься, когда все бессмысленно и беспросветно.

— Вы уже неделю не выходите из комнаты.

— Мне здесь нравится. Эта комната идеально… — она отвернулась от окна и окинула ее взглядом, — удручающая.

Натаниэль Доу покачал головой.

— О том я и говорю. Такое ощущение, что в этом доме завелось… кхм… в смысле поселилось привидение. Прошу отметить, что я выразился сугубо образно, — все знают, что привидений не существует. Между тем как доктор я настоятельно рекомендую вам занять себя чем-то. Прогуляйтесь, сходите в кафе. Или в пассаж, купите себе… — он запнулся, пытаясь понять, где проходит граница между врачебным советом и вульгарностью, — какую-нибудь шляпку. Ну, или посетите мадам Клотильду с Чемоданной площади: полагаю, ей под силу превратить даже ваши волосы в нечто приемлемое из… гм… вот этого, на что не взглянешь без слез.

Полли обернулась:

— Не вижу слез, доктор.

Он проигнорировал:

— Я к тому, что вам нужно отвлечься от тягостных мыслей. — Доктор вздохнул. — Почитайте какую-нибудь книгу. Недавно вышел новый выпуск «Романа-с-продолжением» — очень интересный. — И тут же добавил: — Если верить Джасперу. Я такое, разумеется, не читаю.

— Все это звучит не очень-то по-научному, господин доктор. Это что, лекарства такие? Вы прописываете мне… почитать книгу или сделать прическу?

Доктор едва заметно поджал губы и рассеянно поправил и без того идеально сидящий галстук — Полли знала, что он всегда так делает, когда кто-то позволяет себе усомниться в его словах.

— Да будет вам известно, — начал он, и Полли издала тяжкий стон, замаскированный под вздох: его это «да будет вам известно» на вкус было таким же тягостно-тошнотворным, как рыбий жир вперемешку с соплями гремлина. — …Что хандра — крайне опасное состояние. Оно запросто может перерасти в так называемую хроническую меланхолическую апатию, а та в девяти случаях из десяти приводит к тому, что в медицинских справочниках называется черной хандрой Винбергера.

Полли утомленно отвернулась и уставилась в стену, разглядывая бурое пятно от протечки на обоях, похожее на пятно давно высохшей крови.

Названия описанных доктором состояний ее не впечатлили.

— Ну и что? Это моя хандра. Может, я хочу хандрить?

— Черная хандра крайне заразна, — многозначительно поглядел на нее Натаниэль Доу. — Помнится, миссис Трикк…

Доктор оборвал себя на полуслове. В коридоре раздался звук шагов, и в комнату вошла экономка.

— Что «миссис Трикк»? — спросила она.

Доктор Доу счел за лучшее не продолжать начатую фразу.

— Вы уже приготовили вашу льотомнскую гадость для мисс Полли? — спросил он.

Миссис Трикк наделила его убийственным взглядом.

— К вам пришел пациент.

— Замечательно. Люблю больных.

Миссис Трикк улыбнулась. Она выглядела так, словно вот-вот намеревалась отомстить доктору за его «льотомнскую гадость».

— Это мистер Фиклби.

Полли знала, кто это такой. Джаспер ей рассказывал про забавного, в его понимании, джентльмена, который постоянно придумывает себе одну болезнь за другой и мучает его бедного дядюшку своими ежедневными письмами. Таких людей называют ипохондриками.

— Только не он! — раздраженно воскликнул доктор. — Скажите ему, что меня