Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

Везде, насколько хватало глаз, в небо поднимались столбы воды – из реки, и по ним можно было отследить извивы русла. И там, где вода соприкасалась с багровым покровом, он трескался, расходился и открывал ясное, пусть и вечереющее уже, небо.

– Кённа до него добрался, похоже, – стиснула зубы Уиллоу, бледнея. – Надо торопиться.

Капитан Маккой кивнула, сворачивая карту.

– Что ж, выдвигаемся.

До подножия холма они ехали вместе – две патрульные машины и внедорожник. У моста Йорк с Уиллоу остановились, чтобы перекрыть дорогу; за парком свернула в сторону и команда Маккой – Рошетт. Пэг подкинула Тину почти до самого пустыря, и в этот самый момент пришло сразу два сообщения, одно за другим: «Первый готов», «Второй есть».

– Пора и нам заняться делом, – с деланой храбростью заметила О’Райли. – Надеюсь, крыс не встретим. И эти… штуки в цилиндрах.

– Я о них позабочусь, – пообещал Маркос серьёзно. Взгляд у него был спокойным и ясным, как никогда прежде. – Удачи, Тина.

Дверца захлопнулась.

«Надо же, совсем взрослый уже».

Тина бежала по пустырю вдоль реки, ориентируясь на заросли ив и поднимающиеся к небу водяные смерчи. Места выглядели знакомыми даже в жутковатом багровом свете. Впервые она очутилась здесь, когда необдуманно согласилась на свидание с Доу; потом – когда альянс выбрался то ли на пикник, то ли на разведку и забрёл к развалинам «Перевозок Брайта». Оба раза Тина чувствовала себя беспомощной и искала спасения; теперь же – сама шла спасать.

Взрывчатка в рюкзаке оттягивала плечи.

«Но сейчас никто не пострадает».

Тропинку перебежала крыса; унюхала живое существо, опрометчиво ринулась под ноги… Тина раздавила ей голову каблуком, почти не глядя и не сбиваясь с шага, только быстро исчезающее пятнышко на земле и осталось. Чем ближе к особняку Чейза Ривера, тем больше попадалось теней на пути. Некоторые, точно почуяв издали жаркий огонь, который пылал у неё в груди, сворачивали в сторону и прятались в зарослях, другие пытались атаковать и кончали так же бесславно, как первая крыса.

Лишь однажды Тина замешкалась – перед самым мостом, когда дорогу ей преградил, как показалось сначала, человек, только высокий и странно худой. Но когда он обернулся, стало ясно, что аккуратная стрижка обрамляет не лицо, а гладкий, будто резиновый чурбак.

Кулаки сжались сами.

– Не смей, – прошептала она, ускоряя шаг. – Не смей меня останавливать, когда я иду к нему!

Короткий замах – и кулак врезался туда, где у нормальных людей располагалась челюсть. Существо беспомощно взмахнуло руками – и медленно, с омерзительным всхлипом втянулось целиком во вмятину, оставшуюся от удара.

Костяшки саднило.

Мост прятался в зарослях, почти заброшенный. Троп к нему никаких не вело, наоборот, громоздились по берегам какие-то обломки, делающие дорогу совершенно непроходимой. А чуть выше, на лысом холме, из каминной трубы роскошного особняка шёл багровый дым, питающий тучи, и водяные смерчи бродили из стороны в сторону, по-змеиному изгибаясь.

Тина проверила телефон – как раз пришло сообщение о десятом взрыве, когда смерчи вдруг опали, рассыпаясь брызгами. А река почернела, и застонали ивы на берегу, отчаянно, точно оплакивая кого-то.

«Только бы успеть».

Инструкции капитана Маккой были предельно просты: укрепить взрывчатку на опорах, установить там же два весьма увесистых, но компактных устройства – «Необходимо иногда для расчистки завалов; не спрашивайте, мисс Мэйнард», – отойти на безопасное расстояние, не меньше тридцати метров, лечь и нажать на кнопку. Тина старалась не торопиться и делать всё тщательно, хотя руки подрагивали.

Мигнул значок одиннадцатого сообщения.

«Пора».

Она перебралась на другой берег, поближе к особняку, с трудом перелезла через завалы строительного мусора и залегла на другой стороне, затем нажала на кнопку; это оказалось до чудовищного просто. И сперва померещилось, что ничего не происходит, что времени минуло уже страшно много, что детонаторы не сработали… А потом грохнуло, бабахнуло, взмыли в воздух один за другим два каменных фонтана, и осколки вспахали берег.

Целую секунду мост висел в воздухе без опоры – а затем рухнул, рассыпаясь почти в пыль.

– Получилось, – прошептала Тина, поднимаясь. – Остался последний… последний! Она отбила сообщение и разослала его трём адресатам, отряхнула колени – и через заросли полезла на холм, туда, откуда поднимался багровый дым. А в голове крутилось одно: Кёнвальд ушёл больше часа назад, ушёл за победой любой ценой, но битва продолжалась, и крысы никуда не делись.

«Он не мог проиграть».

Ворота были распахнуты; трава на безупречной лужайке подёрнулась то ли паутиной, то ли изморозью, и откуда-то тянуло гарью. Ноги стали ватными; горло перехватило. Тина стиснула кулаки и сквозь сухие гортензии принялась продираться туда, откуда раздавался треск, как от оголённого электрического провода.

Там она и увидела их – распластанного по земле Кённу и врага, который упирался ему пяткой в грудь.

Чейз Ривер исказился почти неузнаваемо. Он стал высоким, очень – плечи вровень с карнизами первого этажа, спутанные волосы и борода спускались почти до колен, и в пегих лохмах были запутаны камешки и ракушки, чёрные ветки и птичьи перья. Половина лица у него почернела и заблестела, как нефть, а другая побелела, как кость, и зелёные одежды облегали сухое, сутулое тело, а рукава и полы сюртука стелились по земле, корнями врастая в неё… И страшно, мертвенно пылали глаза, которые видели куда больше и дальше, чем человеческие.

Кённа выскользнул из-под стопы, перекатился, с трудом поднялся на ноги и упёр одну руку в бок, нахально и насмешливо:

– Что замер, Брада? Неужели устал?

Старый хозяин реки перевёл свой жуткий пылающий взгляд на Тину.

– Я предвкушаю победу, человечье отродье. Вот она, твоя погибель, у тебя за спиной, – и он выставил костлявый палец.

Кёнвальд ощутимо вздрогнул, и лицо у него побледнело так, что кровяные подтёки на висках стали казаться чёрными.

– Старый трюк, – пробормотал он, но всё же обернулся. При виде Тины зрачки у него расширились. – Нет… Как? Зачем?

– Потому что ты не один, – спокойно ответила Тина и посмотрела на телефон. Сообщение запаздывало. – Просто хотела сказать тебе это. Продержись ещё немного, пожалуйста.

На лице у Кённы было слишком много чувств – и страх, и радость, и удивление, и снова страх… Но ответить он не успел. Багровые тучи вдруг резко опустились вниз, и стало ещё темнее; земля потрескалась, и разверзлись воронки, уходящие в неимоверную глубину, и из этой глубины надвигалось нечто отвратительное, чёрное, непостоянное, жадное. Чейз Ривер разогнул ссутуленную спину