Жуткие байки - Ричард Карл Лаймон

На улице стояла серая, тоскливая погода, из тех, что вызывают в вас жажду по ярко освещенной закусочной, супу чили, знакомой мелодии из музыкального автомата. И все это вы можете получить у меня дома. Мое жилище идет первым после почти пятидесяти миль леса, такого густого и сурового, что может показаться, будто вы никогда больше не увидите человеческого лица. Я зову его «Музей бигфута или закусочная Барни».

Тем днем за стойкой стояла моя жена. Посетитель появился ближе к вечеру. Он вылез из «Доджа»-пикапа с прицепом-автодомом «Патфайндер» и поднялся по ступенькам крыльца. У двери он остановился, огляделся, как будто ожидая, что кто-то может подкрасться к нему сзади, а потом вошел.

На вид он был поджарый, суровый, и серьезно потрепанный. Рукав его фланелевой рубашки разодран. Лицо и шея испещрены царапинами.

Отвернувшись от прилавка, он, прихрамывая, направился к входу в музей. Мне стало любопытно, и я пошел следом за ним. Должно быть, он меня услышал. Почти бесшумно он развернулся и сунул руку под рубашку. Я мельком увидел черную сталь — край рукоятки автоматического пистолета — прежде чем он убрал руку, и полы рубашки опустились.

— Черт, — сказал он.

— С вами всё в порядке?

Он не ответил. Просто отвернулся и уставился на винчестер. Тот висел на стене над витриной, стволом к потолку.

— Это, бигфут оставил? — спросил он.

— Мне так сказали.

— Где вы его раздобыли?

— Приобрел у одного парня.

Его опущенные на витрину глаза, некоторое время изучали гипсовые слепки отпечатков гигантских ног.

— Их тоже купили?

— Кое-что. Некоторые. Я сам сделал два из них по отпечаткам, которые обнаружил недалеко от Кламута.

— Подлинные?

— Ну, насколько мне известно, да.

Он доковылял до следующей витрины и вгляделся сквозь стекло в полудюжину фотографий.

— Приходилось такого видеть? — спросил он.

— Бигфута?

— Ну, да.

— Нет. Пока нет. Хотя надежды не теряю. Они несколько раз появлялись в этих местах. И я видел следы, как уже говорил. Я выхожу на поиски, как только мне представляется такая возможность.

Он отошел в угол и уткнулся в гипсовый бюст.

— Он в натуральную величину, — сказал я ему. — Один скульптор из Каламы утверждает, что видел его еще в семьдесят восьмом.

— И много за него выложили?

— Да, прилично.

— Вас надули. Всё это фальшивки.

— Да?

В то время я отнесся к этому с подозрением, но, в конце концов, согласился заплатить художнику непомерную цену. Независимо от того, видел он этого зверя на самом деле или нет, обезьяньи черты лица соответствовали другим свидетельствам очевидцев и нечетким фотографиям.

— А, почему вы думаете, что это всё фальшивки?

Мужчина повернулся ко мне. Он потер покрытую струпьями царапину под глазом, как будто она зачесалась.

— Боже мой, — выдохнул я. — Вы его видели, да?

Мрачная улыбка исказила его лицо.

— Не просто видел.

— Расскажите мне, расскажите мне об этом всё! Я это к тому, что как раз сейчас этим занимаюсь. Я книгу пишу. Книга будет о снежном человеке. Я работаю над ней вот уже пять лет, собирая артефакты и истории… Мой музей, он привлекает всех, кто…

Он поднял руку, прервав меня. Улыбнулся, как будто его позабавил мой нетерпеливый лепет.

— Я расскажу вам об этом.

— Отлично! Просто здорово! Подождите, я магнитофон принесу. Ничего, если я запишу наш разговор?

— Да на здоровье, — он посмотрел в окно на хмурое небо. — Только поторопитесь.

— Я сейчас, я мигом.

Я поспешил в свой кабинет и притащил свой тяжеленный катушечный магнитофон в музей. Мужчина по-прежнему был один. Я закрыл дверь, чтобы не пускать незваных гостей и подключил аппаратуру. Установил свежую катушку с лентой и запустил ее.

— Прежде чем мы начнем, — сказал он.

Я поднял глаза, в ожидании плохих новостей.

— Я хочу кое-что взамен. У вас есть машина?

Я кивнул.

— Какая?

— «Бушмастер», семьдесят девятого года, полноприводный.

— Документы при себе?

— Да, в моём офисе.

— Я оставлю вам свой «Додж» с «Патфайндером», а вы перепишете свой «Бушмастер» на меня.

— Я не…

— Оно того стоит, поверьте мне. До сих пор, до сих пор вы выкладывали кучу денег за барахло. Тут одно барахло.

Он посмотрел на меня усталыми красными глазами.

— Я расскажу вам нечто такое, что сделает ваш музей знаменитым.

Я колебался.

— Подождите, пока я не закончу, тогда и решайте.

У меня не нашлось никаких возражений.

— Ну, давайте.

— Запускайте аппаратуру.

Я включил на магнитофоне запись, и мужчина принялся говорить. Вещал он поспешно, уставившись в пол, часто поворачиваясь, чтобы бросить быстрый взгляд в окно.

— Меня зовут Томас Ходжсон, мне тридцать два. Я родом из Энамклоу, последние две недели я охотился на бигфута в лесу примерно в тридцати милях к северу отсюда.

— «Со мной было трое друзей — Чарльз Рейдер, Боб Чемберс и Армондо Руис — все из Энамклоу. Это была идея Чемберса. Он наткнулся на следы еще в начале июня. Он вообразил, что мы все станем миллионерами, если сможем изловить бигфута. Или убить его. Или так, или иначе. Хотя я не думаю, что мы действительно рассчитывали найти это существо. Скорее это был просто предлог, чтобы провести наш отпуск на дикой природе. Мы все вместе служили в морской пехоте — там мы и познакомились — во Вьетнаме. Мы все приехали в Энамклоу в семьдесят втором году, и открыли магазин спорттоваров, чтобы забыть обо всём этом дерьме. Ясно одно, — мы отправились на поиски бигфута, и, несомненно, другое, что, чёрт возьми, мы нашли его.

Руис увидел следы на двенадцатый день пути. Он собирал хворост для костра и потягивал свое варево. Он называл его «сервеза»[12]. Его редко можно было увидеть без «сервезы» в руке. Следующие полтора дня мы потратили, двигаясь по следам. В конце концов, мы потеряли их у ручья примерно в двадцати милях от нашего базового лагеря. Они просто закончились у водотока. Мы не смогли заприметить их снова, поэтому решили задержаться и посмотреть, как будут развиваться события.

В ту ночь мы разбили лагерь у ручья. Сначала дежурил Руис, потом Чемберс. Около двух часов ночи меня