Воспоминания старого шамана. Путь волка - Хамархан Александр

– Да если бы у бабушки был…, она бы дедушкой …, – съязвил Байра, в ответ на выпады.

– Ну, вот вы посмотрите на клоуна такого, - он и сейчас-то ничего не понимает! Ух, только попадись мне пьяный, после получки, в магазине! Спуску не дам, - прибью! – Помахала в сторону Байра и своим немалым кулаком. Тот осекся сразу, потупил взгляд и голову нагнул. Горячий норов продавщицы в деревне знали все. Если чего, - за словом не полезет, она и слов не будет подбирать. Кость широкая у Клавдии – вся в своего отца. Тяжелая рука – в горячке лучше к ней не попадаться.

– Ты помолчи, Байра, действительно! – добавил пожилой печник. – Коли неправ, так не пытайся свой характер показать. А с женщиной тем более молчи. - Герой, какой нашелся! Правильно все Клавдия Петровна говорит, паскудный пес твой, – весь в своего хозяина. Я сам тому свидетелем пойду: меня он тоже чуть не покусал. Это хорошо, что сын, мой, с работы возвращался и твою псину палкой отогнал. Закон у нас такой, Байра: если завел собаку, тогда на цепь ее сади, чтобы по деревне не бегала, детей малых да стариков не пугала. Оно же, кстати, и других касается: не один же его пес бегал по деревне. И вот еще… Драка ведь когда была? – Вечером, когда все дома были, и аккурат под окнами Байра. А Коля ведь кричал и звал на помощь, собаки тоже громко лаяли. Правильно я понял? – он обратился к залу.

– Да, да, все так и было, – подтвердили деревенские.

– Тогда чего же ты не вышел, и не помог?! Или может испугался? Как на женщину ругаться – так ты храбрый, а как ребенка защитить – так струсил?! И кто ты после этого? – Мужик или кто? Да тебя за это под суд надо отдать! – печник разошелся, покраснел и не мог уже остановиться.

Люди на собрании зашумели. Спорить начали, между собой, кричать. Послышались угрозы в зале.

– Тихо, товарищи, тихо, давайте уважать друг друга! – успокоил председатель схода. Надо для начала всех послушать.

– Насчет Степана, я так скажу: он правильно все сделал. Увел волчицу в лес и застрелил. Не чета тебе – осознает свою ответственность, – сказал печник уже спокойным голосом.

Тут снова Клавдия Петровна поднялась:

– Предлагаю сделать выговор Байра. Оно не только для него урок, - и для других, чтоб неповадно было! Люди снова зашумели, начали спорить и ругаться. Так постепенно ругань, уже, перерастала в крик.

– Тише, товарищи, тише! – прервал их председатель. – Не на базаре ведь находитесь. Поступило предложение вынести вопрос... Кто будет - за…?

Все подняли руки.

– Итак… – он чуть помедлил. – Кто за то, чтобы объявить взыскание Байра, – руки поднимите.

Зал оживился, и обсуждение продолжилось с новой силой.

– Тише, товарищи, давайте уже проголосуем! Кто против? Кто воздержался?

Посчитали голоса. Две трети от присутствовавших подняли руки «за». Треть была против, воздержавшихся не оказалось. Документ оформили и подписали.

– На этом сход считается закрытым! Всё, товарищи, собрание окончилось! Колхозники стали подниматься с мест, но обсуждение не прекратили. Особо рьяные продолжили спорить и ругаться, - их остальные вывели на улицу. Зал постепенно опустел.

Милхаевскому внуку не приходилось долго горевать. Пока что он ходил со шрамами: лицо и руки были у него в зеленке. В дополнение, ждали неприятные уколы. Коля хныкал и не хотел идти в медпункт. Еще, он жаловался деду. Однако Милхай отвечал в своей излюбленной манере:

– Ну что, Колюня, - истыкают тебе всю шкуру, на барабаны ее больше не натянешь!

Но Коля шутки, той, не оценил: обиделся на Милхая, и как пузырь надулся.

Месяц целый пролетел с того самого времени. Раны зарастали, а вместе с ними забывались и обиды.

Однажды, после работы, Степан принес домой большого мохнатого щенка. С кличкой не приходилось долго выбирать. Хозяин, бывший, уехал в город, а собаку передал Степану. При рождении, он нарек щенка бурятским именем – Батор, что в переводе означало «богатырь»! Домочадцам оно понравилось. Так и поселился Батор у Коли – его новый «маленький» любимец.

– Прямо, как мой друг – Батор Церенович! – одобрил Милхай. – При случае скажу, что сын собаку в его честь назвал.

– Не говори лучше, не надо – а то расстроится еще, обиду затаит, – посоветовала Янжима.

– Так то же не из злости, наоборот – из уважения! Да и не обидчивый он, рано или поздно сам узнает.

– Тем более не надо.

– Не буду, – Милхай супругу успокоил. Он хитро улыбнулся и Коле подмигнул.

Глава 2. Шаман Милхай

Обряд годового капания

Давным-давно в одной сибирской деревушке жил Шаман по имени Милхай. Возраст его с виду никак не определялся. Легкий прищур в глазах и выдающиеся, скуластые черты лица придавали ему суровости. Житейская мудрость и веселый характер отражались убеленными сединой висками и мелкими морщинами в уголках глаз. У него было загорелое на ярком солнце, смуглое, обветренное лицо, худощавое, жилистое телосложение. Но, несмотря на годы, Шаман сохранил живой огонек в глазах. Во взгляде чувствовался сильный Дух, а внутренняя сила и крепкие руки позволяли делать любую тяжелую физическую работу.

Шамана в деревне уважали и даже побаивались. Мало кто из мужиков попробовал бы «померяться взглядами» или пристально посмотреть в глаза Милхаю. А уж тем более поспорить с ним, рискуя попасть под его горячую руку. Они приходили только по доброму поводу, по-соседски, за советом или по большой надобности. Бывало, Шаман их сам призывал.

Одевался Милхай скромно, ходил в старой удобной одежде. Супруга Милхая, Янжима, следила за его внешним видом. Аккуратно наглаженная одежда, чистота и порядок в доме отличали ее как хорошую хозяйку еще с самых молодых лет. Она любила Милхая и где-то даже по-матерински заботилась о нем.

Деревня была по местным меркам средней