Горящий призрак без имени - Герман Гусаров

— Может быть, но ты представь, это как совершенно другой язык на сцене, которого никто не понял бы. Как если бы все актёры говорили на разных языках. В общем, необычно, но рискованно, зрителям может не зайти.

— Полагаю в театрах обычно публика искушённая, может им бы и понравилось.

— Но в то же время мне не понравилось, когда дальше по сюжету выяснилось, что эта глухонемая девушка — жена одного из организаторов. И получается хоть взял её на роль и главный герой, но всё равно кумовство какое-то. Было бы лучше, приди она просто с улицы, от чистого сердца. Короче не знаю, как объяснить, но эта деталь лишняя. Хотя может она и нужна была зачем-то, возможно в повести это объяснялось, её я пока не читала.

— Понимаю. А из крупных книг ты у Мураками что читала?

— На самом деле ты не поверишь, у меня дома целая полка с его книгами, в своё время я начинала читать многие, но так и не закончила ни одну.

— Почему? Не понравились?

— Вовсе нет, у него приятный слог, просто видимо я будто машина, которая превращает любые покупаемые книги в недочитанную макулатуру. Помню что полностью прочитала сборник его рассказов «Хорошее время для кенгуру»…

— «Хороший день», — поправила Инкар.

— Что?

— «Хороший день для кенгуру», ты хотела сказать.

— Да-да, память у меня всё-таки не калькулятор, поэтому могу путать детали. Но из самого сборника вроде помню, что вначале герой встретился в аэропорту с двумя девушками, которые в итоге оказались инопланетянками и ещё тот рассказ, где он ходил с девушкой смотреть на это самое кенгуру. Хотя я и сейчас наврать могла. А тебе у него что нравится? Скажи, а я прочитаю потом.

Инкар прикинула.

— Думаю «Послемрак» — хорошая книга. В ней приятная атмосфера течения жизни и бесконечные ночные диалоги. А мне вообще очень нравится атмосфера ночи, где бы то ни было. Меня немного задушили вставки с мужиком в телевизоре, но все моменты с диалогами понравились. Ещё почему-то нравятся его первые два романа, которые скорее повести — «Слушай песню ветра» и «Пинбол 1973». Вроде он писал их первыми, ещё не набив руку, и многие их ругают за отсутствие сюжета, но мне нравится этот стиль истории, словно кто-то рассказывает тебе о своей жизни, сидя за стойкой бара. Если бы я решила написать книгу, то сделала бы также.

— Их я кстати тоже начинала читать, по-моему даже первую повесть полностью прочла. Это в ней он ухо девушки описывает после секса?

— Нет, это в «Охоте на овец».

— Да блин, вот память моя. Как говорила моя школьная подруга: сложно быть той девочкой, чьи метафизические нарративы приходится разжёвывать толпе. А мне хоть разжёвывай, хоть нет, из головы быстро выветрится.

Инкар лишь улыбалась и понимающе кивала.

Прошёл примерно час. Оксана с Любавой успели накупить себе кучу побрякушек. Надя взяла себе магнит на холодильник, ей нравилось их собирать. Степану надоело снимать толпу людей и разноцветные ткани, он предложил идею:

— Было бы круто поснимать люминальные помещения, раз уж мы пришли в развлекательный центр. Ты же слышала про них?

Про люминальные помещения, я слышала, — ответила Надя. — Но что ты имеешь в виду?

Степан объяснил: в центре здания сейчас шумно и всё внимание владельцев помещений направлено именно сюда. А это значит, что периферийные комнаты никем не охраняются. Можно побродить и поснимать атмосферные полупустые коридоры, а потом выложить куда-нибудь на реддит к любителям люминальных пространств и собрать пару лайков.

Инкар, катана которой привлекала излишнее детское внимание, уже сама была не рада, что пришла, поэтому с радостью согласилась составить им компанию.

Степан на удивление оказался прав. Стоило им отыскать тёмный коридор, уводящий в глубины развлекательного центра, как звуки музыки стихли, а людей не осталось.

В тишине всем троим стало поспокойнее. Степан фотографировал всё подряд: ряды раскладных стульев, сложенные горой у стены, кучи колоритных коробок, кабинеты, где не горел свет.

Пройдя длинный коридор, они свернули и попали в помещение, наполненное разным хламом. В том числе старыми манекенами, для тренировок оказания первой помощи. Степан принялся фотографировать их, а Инкар с Надей просто рассматривали окружение, впитывая атмосферу. Обе думали о книгах Мураками.

Несмотря на внешнюю мрачность неосвещённой комнаты, у Нади на душе впервые за долгое время появилось умиротворение. Словно и не было отрубленных голов, жутких видеокассет, и странных происшествий в общаге.

Мирное и уютное течение студенческой жизни казалось, целиком окутывало её тело. Поэтому Надя не захотела верить своим глазам, когда заметила среди тушек манекенов длинные восьмифаланговые пальцы.

Словно лапы паука, пальцы опутывали шею манекена. Краем глаза она заметила, как слева к ним приближаются, будто трясущиеся ветви облетевшего дерева, карябающие краску на стене. Справа — то же самое. Они скрывались в полутьме, так что можно было и не обратить внимания.

Но на этот раз неладное заметила не только Надя. Степан с недоумением убрал камеру от лица. Инкар инстинктивно схватилась за рукоять катаны.

Третья лапища существа, подрагивая каждым пальцем, медленно ползла к ним из-под манекенов, распихивая коробки. Их даже можно было спутать с проводами.

Всё происходило в гробовой тишине.

Глаза Нади заметались по комнате, выхватывая гигантские чёрные пряди волос то тут, то там. Они опутывали конечности манекенов, выглядывали из-под коробок, тянулись по полу. Вся комната была устлана ими. Её сознание помутилось от нахлынувшего страха. Существо заполняло собой всё помещение, но его нельзя было увидеть!

Из ступора её вывела Инкар. Схватив Надю и Степана за шиворот, она буквально вытянула обоих из комнаты и потащила за собой.

Ребята кинулись бежать по коридорам, не оглядываясь. Не слушая, как за их спинами разлетаются манекены, сминаются коробки и скрипят полы. Как искрясь, лопаются лампы на потолке.

Когда они выскочили на свет, где всё ещё играла весёлая музыка, Надя ощутила, как по её шее скользнули острые когти. Втроём они буквально ввалились к остальным, протаранив одну из торговых точек. Покупатели разбежались, продавец выкрикнул что-то злое на индийском. Танцоры неподалёку замерли.

Надя машинально обернулась к тёмному коридору, но там ничего не было. Лишь искрящиеся лампы, словно пробитые чьей-то горбатой спиной.

Ошарашенные ребята, отряхнулись, поднявшись с обломков палатки. Люди что-то говорили им, кто-то ругался, но у них не было сил ответить.

Надя никак не могла перевести дыхание, после короткой погони. Степан весь покраснел,