Много смертей Гарри Поттера - ShayneT

сильного впечатления. Он собирался волноваться о вещах, которые на самом деле смогут его убить, а согласно учебникам за первый курс, призраки не могли. Вскоре их провели в ещё больший зал, где они столкнулись с поющей шляпой.

Гарри оказался в замешательстве. Он был не уверен, что хотел бы надеть себе на голову нечто разумное или просто кажущееся таким. Всё здесь смотрелось слегка глуповатым.

Он взглянул на то, что было позади поющей шляпы. Там был стол для взрослых — наверняка для преподавателей. Снейп был среди них, исподлобья глядя на мельтешащих студентов вместе с человеком, похожим на Гэндальфа, и с женщиной со стрекозиными очками-лупами.

Холодный озноб прошёл вдоль его позвоночника, а всё, на что уходили его силы, это не рухнуть на пол. Мужчина, который убил его в первый раз, сидел вместе с другими взрослыми, добродушно улыбаясь, будто это не он был массовым террористом. На нем одет тюрбан, скорее всего, чтобы скрыть лицо на затылке. Гермиона взглянула на него, беспокойство читалось на её лице. Гарри заставил себя вернуть нейтральное выражение лица, хоть ему и пришлось завести руки за спину, чтобы скрыть их дрожь. Вероятность нападения перед сотнями свидетелей была мала, если только он не планировал начать новый переворот прямо сейчас.

Волшебник дождётся, пока они не останутся наедине. Гарри чувствовал себя словно в тумане. Шляпа спела какую-то песню, но он едва это отметил, и зазвучали имена вызываемых. Гермиона и рыжий попали в Гриффиндор, как и Невилл. Блондин с припевалами пошли в Слизерин. Остальных он не знал или его они не заботили. Его позвали дважды, прежде чем он обратил на это внимание. Он стёр краску со лба, пока шёл к табурету со шляпой на нём. Он чувствовал себя, будто шёл на казнь. Он опасливо не смотрел на человека в тюрбане, напоминая себе, что тот не знал, что Гарри знает о его истинной сущности. Пока такое положение сохраняется, у Гарри была хоть какая-то защита. Гарри неохотно надел шляпу и повернулся лицом к скопищу. Повернуться спиной к человеку в тюрбане оказалось одной из самых трудных вещей, что он когда-либо делал. Он ощущал, будто на его спине была мишень, а он ждёт выстрела. Надев шляпу на голову, Гарри отстранённо подумал, на скольких же головах побывала эта шляпа, и насколько гигиенично было надевать головной убор, который был по крайней мере на восьмистах головах. В его старой школе даже не допускали мысли об обменивании расчёсками с тех пор, как один из одноклассников заразил других вшами. А дядя и тётя обвинили в этом его.

— На мне нет вшей.

Голос в его голове испугал его настолько, что он стянул шляпу с головы и занёс руку для броска. Древность в руке побудила его оглянуться на профессора Макгонагалл. Он нахмурился и вернул шляпу на голову.

— Как я и говорила, меня чистят магией каждый год намного лучше, чем могут предоставить себе магглы.

— Я не уверен, что все мои однокурсники полностью чистые, — пробормотал Гарри. — Особенно тот блондинчик. У него похоже на волосах тонны геля.

— Ты единственный, кто нанёс макияж на мои поля, — сказала шляпа.

— Извините, — пробурчал Гарри, взглянув на ладонь. На ней чувствовалась жирность. Он вытер руку о мантию.

— Теперь к делу, — произнесла шляпа. — У тебя есть способности к соображению и изрядный талант. У тебя была храбрость, хотя сейчас её поубавилось.

— Если вы читаете мои мысли, вы знаете, что это не моя вина, — сказал Гарри. В этот раз он решил просто думать без произнесения вслух, и шляпа, похоже, всё ещё понимала его. Если с помощью магии можно читать мысли, тогда у него было ещё больше проблем с защитой себя же.

— Куда угодно, только не в Слизерин, — подумал Гарри. — Гриффиндор будет нормально… Рейвенкло… даже Хаффлпафф. Хаффлпафф должно быть наибезопаснейший выбор...

— Оу, это так не делается, — сказал голос. — Хаффлпафф ценит верность и дружбу. У тебя не было никого, кому бы ты хранил верность до недавнего времени, и хотя недавно у тебя появился друг, ты не побрезговал подвергнуть её опасности для своей защиты.

— Тогда Рейвенкло? — спросил Гарри. — Я много учусь.

Это было правдой, за последний месяц он учился столько, сколько никогда в своей жизни не учился.

— Но ты не учишься ради самой учёбы, — шляпа прозвучала почти разочарованно. — Ты лишь собираешься с её помощью достигнуть своих целей.

— Гриффиндор? — спросил Гарри опасливо.

— Пожалуй, это может тебе подойти. Я не говорю этого всем, но распределение больше не про чьи-то особенности, а про то, как ценить чьи-то особенности

Шляпа продолжила.

— Хаффлпаффцы ценят верность и дружбу. Равенкловцы — знания. Гриффиндорцы — храбрость, но также и её видимость. Они желают славы больше всего. Можешь ли ты честно сказать мне, что ты ценишь славу? Волнует ли тебя, что люди подумают о тебе? Тебя вообще заботит отвага?

Любому другому Гарри бы соврал, но эта шляпа заглядывала ему в голову.

— Нет, — сказал он после долгой паузы.

— В последнее время твоей жизнью руководит одно стремление — выжить. Ты хитёр, неискренен и используешь других в собственных целях. Твой разум имеет более чем достаточно схожестей с тем, кто пытается сейчас тебя убить.

— Вы распределяли Волдеморта? — выкрикнул Гарри громко. Вышло громче, чем он собирался, и разошлось звоном по залу.

Народ вблизи ахнул и отступил назад.

— Я не говорю о секретах тех, с кем работала, — произнесла шляпа. — Если есть неоднозначность, я часто даю студентам выбор, но в твоем случае всё однозначно.

— СЛИЗЕРИН! — вынесла вердикт шляпа.

Чувство похода на эшафот только усилилось, когда Гарри медленно снял шляпу и оказался в могильной тишине.

9. Первая ночь

Вопреки традиции аплодировать новым однокурсникам, Гарри приветствовала лишь гробовая тишина. Скривившись, он аккуратно положил шляпу на место, прошёл напрямик за стол Слизерина и напряжённо сел, не проронив ни слова. Другие первогодки старались незаметно отсесть от него, но взгляда отвести никто так и не смог. Оглянувшись, Гарри увидел, что даже профессор Макгонагалл не могла подобрать слов. После бесконечного ожидания она, наконец, вернулась к распределению оставшихся двух студентов.

Гарри был опечален и возмущен несправедливостью. Разве есть его вина в сложившихся обстоятельствах, вынуждающих идти на хитрость? Когда