Кровавый дождь. Ключ к разрушению - Анастасия Король

их причастность к атаке. Гвардейцы действовали в соответствии с уставом Святой земли – четко, быстро, с минимально возможными потерями. Я закончил. Теперь вопросы.

Журналисты вскинули руки. Амаэль кивнул одному из них, тому передали микрофон.

– Добрый день. New Times. Хочу поздравить вас с успешным окончанием миссии. У меня вопрос к кап-экзорцу Михаилу, если можно.

Амаэль криво ухмыльнулся и кинул взгляд на него.

Михаил, прочистив горло, придвинул к себе микрофон и осторожно произнес:

– Конечно. Какой вопрос?

– Вы считаетесь одним из сильнейших гвардейцев Святой земли. Так ли это? Как лично вы оцениваете работу Теневого отряда?

– Все гвардейцы хорошо подготовлены и готовы служить Святой земле, рискуя собственными жизнями.

Михаил кивнул другому репортеру.

– Morny. Как вы думаете, если бы сегодня берегиня возродилась, чтобы она сказала о Святой земле? Была бы она довольна тем, как она поменялась?

Молчание накрыло зал. Задумчивый взгляд Михаила поднялся с лиц репортеров на картину, на которой была изображена берегиня Виктория. Ее пустые глаза смотрели прямо на него. Как же Михаил не любил все это. Репортеры, любопытные люди, сующие нос куда не надо.

Его губы сжались в полоску и растянулись в подобие улыбки.

«Ты не должен грубить», – напомнил он себе.

– Святая земля семьсот лет назад и сейчас – это две разные организации. Сравнивать их не имеет смысла. Тогда мы боролись с демонами, сейчас главный враг человечества – сами люди. Если бы берегиня возродилась, возможно, она бы смогла исцелить этот мир от тьмы, так же как когда-то смогла избавить его от демонов. Но я сомневаюсь… Хотя, возможно, она бы смогла вернуть веру потерявшим ее людям, – произнес он, имея в виду себя, и уловил заинтересованный взгляд брата.

Вопросы посыпались один за другим. Михаил начал расслабляться и вести себя более резко и фривольно, чем обещал себе. Амаэль периодически вмешивался в интервью, сглаживая углы. Когда все закончилось, Михаил встал со своего места, с удивлением обнаружив, что весь вспотел. Он чувствовал себя опустошенным и уставшим.

«Надеюсь, Амаэль больше не попросит меня участвовать в подобном фарсе. Как он вообще подписался на все это, став сначала замом, а потом главэкзорцем?»

Глава 5

Погоня

Тамбов. Россия

Как и планировали, Рамаз и Нина остановились в Тамбове. Они сняли двухкомнатную квартиру на ночь, чтобы не светить документами в отеле.

Зайдя в квартиру, отец сразу же прошелся по комнатам и зашторил окна.

Нина сладко зевнула и потянулась левой рукой. Правое плечо болело, и она планировала намазать его «Гастум-гелем» перед сном.

– Нам надо обговорить детали нашего плана, – напомнил он, доставая из рюкзака папку.

Нина опустила руку и, кивнув, прошла за ним на кухню.

– Здесь твои новые документы. Пока изучи и запомни наши с тобой биографии. Я схожу в душ, – небрежно кинул он папку на стол. – Кстати, когда поднимется курьер с едой, возьми медовик, я заказал его для тебя. Когда-то он был твоим любимым пирожным, – с толикой горечи проговорил Рамаз.

Нина молча кивнула. Она любила медовик лет в четырнадцать, с того момента утекло много воды.

Подтянув одну ногу к себе, она уселась на стул и погрузилась в чтение документов. По новым бумагам она была специалистом по древним реликвиям.

Через минут пять в домофон позвонил курьер. Нина забрала у него три бумажных пакета и сгрузила их на комод.

Она поставила чайник и, порывшись на полках, нашла пачку с пакетиками чая.

Заварив себе чай, она достала ужин, пересыпала его из пластикового контейнера в тарелку и уставилась в экран телевизора. Крутили какую-то комедию с Вондарчуком в главной роли, поэтому она сделала телевизор громче.

Нина взяла вилку и с удовольствием начала есть сытную пасту, больше похожую на простые макароны по-флотски.

Не отрываясь от еды, она то и дело листала папку.

Из задумчивости ее вывел голос диктора:

«Срочное сообщение: вчера, двадцать девятого октября, около шести вечера с площадки у ТЦ „Светлый“ в Астрахани был похищен ребенок четырех лет. Такиева Оля».

На экране высветилась фотография девочки, красивой настолько, что ее можно было принять за куклу. Нина встревоженно всмотрелась в ее глаза.

«Какой ужас», – подумала она. Тем временем диктор вещал дальше:

«В разыскных мероприятиях задействованы все службы страны. По последним данным, одним из похитителей оказалась Нина Афанасьева, работающая в местном Доме скорби танатокосметологом…»

Нина подавилась морсом, забрызгав белоснежный кафель. Несколько капель попало на экран телевизора. Она во все глаза уставилась на собственную фотографию с пропуска в морг на экране.

Корреспондент продолжал:

«Ее приметы: рост около ста шестидесяти пяти сантиметров, длинные фиолетовые волосы, голубые глаза. Она может перемещаться со своим сообщником, которого называет отцом…»

Появилась черно-белая фотография Рамаза. На фотографии он был значительно моложе.

Нина вскочила на ноги, тарелка с пастой звонко упала на пол и разбилась. Вилка отскочила и оказалась под кроватью.

Из ванной доносилось тихое напевание Рамаза.

Нина осторожно подошла к экрану, словно корреспондент на экране мог ее узнать и прокричать: «Вот она, ловите!»

«…Но, по данным ведомства, – говорил диктор, – документы Афанасьевой являются поддельными. Она может быть замешана не только в похищении детей, но и в продаже их органов на черном рынке. Если вы располагаете какой-либо информацией, можете позвонить по номеру на экране или по телефону сто двенадцать…»

Нина не верила своим глазам. На мгновение ей показалось, что она спит.

Дверь в ванную распахнулась. Она подскочила от неожиданности. Рамаз, запахнувшись в халат, на ходу вытирал голову небольшим полотенцем. Несколько брызг попало на ее щеку.

Он понял, как только поднял глаза: случилось нечто ужасное. Взгляд переместился на экран телевизора. Нахмурившись, он прочел бегущую строку, лицо его стало сосредоточенным.

– Они объявили тебя в розыск?

– И тебя.

Рамаз в два шага преодолел расстояние до окна и слегка отодвинул портьеры. Нина уловила, как он скрипнул зубами и сосредоточенно посмотрел на нее.

От ужаса у Нины сковало горло, и она прохрипела:

– Они говорят, что я похитила ребенка. Но это же неправда.

– Похищение ребенка, а тем более для продажи органов – очень резонансное преступление. Они объявили нас в федеральный розыск на этом основании для того, чтобы нас была готова сдать любая собака. Бросай все. Выдвигаемся.

И с этого мгновения время полетело ракетой. Нина вскочила, засунула ноги в ботинки, накинула курку и схватила сумку.

Затрезвонил телефон. На экране высветилось улыбающееся лицо Ани. Нина протянула