Багровый берег - Дуглас Престон

Пендергаст медленно кивнул:

– А почему вы пришли ко мне?

– Я читал книги о вашей работе. Те, что написаны Смитбеком. Уильямом Смитбеком, кажется.

Немного помолчав, Пендергаст ответил:

– Боюсь, что в этих книгах сильно искажены факты. Так или иначе, вы должны были понять, что я занимаюсь социальными девиациями, а не похищенным вином. Сожалею, но ничем более помочь не могу.

– Я очень на вас надеялся, ведь из этих книг я понял, что вы в некотором роде тоже знаток вин. – Лейк чуть подался вперед в кресле. – Агент Пендергаст, я в отчаянии. Мы с женой провели несчетное количество часов, собирая нашу коллекцию. Каждая бутылка – воспоминание, история, особенно о моих чудесных годах с нею. У меня такое чувство, что она умерла еще раз. Я щедро оплачу ваш труд.

– Мне действительно очень жаль, но я ничем не могу вам помочь в этом деле. Мистер Проктор вас проводит.

Скульптор встал.

– Что ж, я понимал, что у меня мало шансов. Спасибо, что выслушали. – Его встревоженное лицо слегка смягчилось. – Могу только благодарить Господа, что они не заметили «О-Бракиланж»!

В комнате повисла тишина.

– «Шато О-Бракиланж»? – спросил Пендергаст еле слышно.

– Именно так. Полный ящик тысяча девятьсот четвертого года. Моя драгоценность. Он стоял в стороне, в углу подвала, в оригинальном деревянном ящике. Эти чертовы идиоты не заметили его.

Проктор открыл дверь в библиотеку, ожидая, когда гость выйдет.

– Как вам удалось найти целый ящик девятьсот четвертого года? Я думал, оно давно все раскуплено.

– И все остальные тоже так думали. Но я всегда слежу, не появляются ли коллекционные вина на продажу, в особенности когда владелец умирает, а его наследники хотят обратить вино в деньги. Мы с женой нашли этот ящик в старинной коллекции вин в Новом Орлеане.

Пендергаст вскинул брови:

– В Новом Орлеане?

– Купили у старинной французской семьи со средствами, переживающей трудные времена.

Констанс заметила промелькнувшее на лице Пендергаста раздражение… или то была досада?

Лейк направился было к открытой двери, но тут специальный агент поднялся с кресла.

– Мистер Лейк, я передумал. Я возьмусь за ваше маленькое дельце.

– Правда? – Лейк повернулся к нему, расплываясь в улыбке. – Замечательно! Как я уже сказал, какую бы цену вы ни назначили, буду рад…

– Цена простая: бутылка «О-Бракиланж».

Лейк заколебался:

– Я рассчитывал на финансовое возмещение.

– Моя цена – бутылка.

– Но вскрывать ящик… – Скульптор смолк, и в комнате воцарилось молчание. Наконец Лейк улыбнулся. – А впрочем, почему бы и нет? Вы явно не испытываете нужды в деньгах. Я буду рад получить вашу помощь. Вы можете сами вскрыть этот ящик!

Переполненный эмоциями от собственной щедрости, Лейк снова протянул руку.

Пендергаст пожал ее:

– Мистер Лейк, пожалуйста, оставьте ваш адрес и контактную информацию Проктору. Я завтра же приеду в Эксмут.

– Жду вас с нетерпением. Я ни к чему в подвале не прикасался. Оставил все как было. Конечно, там побывала полиция, но они почти ничего не сделали, кроме нескольких снимков на сотовый, можете себе представить?

– Было бы замечательно, если бы вы нашли предлог не пускать их туда, если они снова появятся.

– Снова появятся? Это вряд ли.

Лейк ушел в сопровождении Проктора. Констанс повернулась к Пендергасту. Он ответил ей веселым взглядом, его серебристые глаза блеснули.

– Можно поинтересоваться, что ты делаешь? – спросила она.

– Берусь за частное расследование.

– Расследование кражи вина?

– Моя дорогая Констанс, в последние несколько месяцев в Нью-Йорке, к моему величайшему прискорбию, не случалось серийных убийств. Моя тарелка, как говорится, пуста. И мне предоставляется идеальная возможность отдохнуть неделю-другую в очаровательном прибрежном городке, да еще не в сезон, занимаясь таким сладким делом, что пальчики оближешь. Я уже не говорю о приятном заказчике.

– Хвастливость и самовозвеличивание – вот более точная его характеристика.

– Ты мизантроп еще почище меня. А я вполне могу после недавних событий подышать освежающим осенним воздухом.

Констанс незаметно посмотрела на него. Пендергаст был прав: после испытаний, выпавших на его долю этим летом, любая перемена пошла бы ему на пользу.

– Но бутылка вина в качестве вознаграждения? В следующий раз ты предложишь свои услуги в обмен на гамбургер из «Шейк-Шак».

– Навряд ли. Это вино и есть причина, единственная причина, по которой я принял его предложение. В девятнадцатом веке фирма «Шато О-Бракиланж» производила лучшие вина во Франции. Их неподражаемый кларет изготавливался только на основе урожая с одного виноградника площадью около двух акров, засаженного такими сортами, как каберне совиньон, каберне франк и мерло. Виноградник располагался на холме близ Фронсака. К несчастью, за этот холм шли беспощадные бои во время Первой мировой, там применялся горчичный газ, и землю отравили навсегда, а шато сровняли с землей. Известно, что осталось всего две дюжины бутылок разных урожаев этого шато. Но ни одной – великого урожая тысяча девятьсот четвертого года. Считалось, что их попросту больше не существует. Поразительно, что у этого человека имеется целый ящик этого вина. Ты видела, как неохотно он согласился расстаться даже с одной бутылкой?

Констанс пожала плечами:

– Надеюсь, тебе понравятся эти каникулы.

– Я не сомневаюсь, что мы оба прекрасно проведем время.

– Мы оба? Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? – Ее лицо обдало жаром.

– Конечно. Я думаю, ты готова для таких каникул вдали от привычной обстановки. Более того, я настаиваю. Тебе нужно отдохнуть не меньше, чем мне. И, кроме того, я буду рад возможности на какое-то время забыть о письмах от администрации Ботанического сада, а ты разве нет?