Да будет воля моя - Евгений Кузнецов

Когда хлопнула дверь, он снова поднял свой стакан и произнес тост:

— На все воля наша, не правда ли?!

Карчетов не успел ничего ответить. В этот момент на столе зазвонил городской телефон.

Карчетов поднял трубку и, изменив до неузнаваемости голос, заговорил:

— Здравствуйте, вы позвонили в управление образования по Краснодару…

— Слышь, Карчет, хорош мозги делать! — послышался в телефоне раздраженный мужской голос.

Карчетов невозмутимо продолжал:

— …Вы можете оставить ваше сообщение после короткого сигнала. Би-ип.

Он нажал на рычажки телефонного аппарата, а трубку положил рядом на стол.

— Гугуев телефон оборвал, — сообщил он Соломону. — Второй день морочу ему голову.

— Да и черт с ним. И вообще, к черту разговоры о работе. Давай!

Соломон нетерпеливо чокнулся своим стаканчиком со стаканчиком на столе.

Карчетов опустил глаза и тут вдруг заметил белую россыпь рядом со своим стаканом.

— Черт, когда это я просыпал? — озабоченно пробормотал он.

Отставив стаканчик в сторону, он нагнулся к столу и шумно втянул ноздрей белый порошок. Соломон злорадно ухмыльнулся.

Бутылка быстро опустела, а клиент, что называется, созрел. Соломон оценил, что Карчетов находится в состоянии измененного сознания. Казалось, прикажи ему подписать любой документ, и он беспрекословно подчинится. Однако Соломон, даже будучи пьяным, предусмотрительно не стал искушать судьбу. А вдруг невменяемый Карчетов что-нибудь напутает? Кроме того, почему-то Соломон опасался нарушать план, задуманный Маммоном.

Вместо этого он недвусмысленно намекнул Карчетову на возможность продолжить вечер в компании с одной известной и крайне развратной фотомоделью. На что тот с готовностью согласился, хоть и не вполне осознавал, на кой черт ему это надо.

Придерживая под руку одурманенного наркотиком Карчетова, так и норовящего куда-то убежать, Соломон кое-как вывел его из здания администрации, провел через площадь и усадил в припаркованный у драмтеатра Майбах. Пьяный Соломон за считанные минуты пронесся по Красной улице и влетел через арочный проезд во внутренний дворик дома номер шестьдесят шесть.

Милана уже ждала его. Только увидев на пороге Соломона с незнакомым нетрезвым мужчиной, висящем на его плече, она одобрительно улыбнулась:

— А он ничего.

— Угу, — сдавленным голосом согласился Соломон. — Только тяжелый.

— Да ты тоже ничего, — вдруг подал голос Карчетов, фокусируя взгляд на Милане.

Милана растопырила пальцы и игриво прорычала:

— Р-р-р…

— Слушай, кончай с прелюдией, — взмолился Соломон. — Я же сейчас уроню эту тушу.

Милана отступила в прихожую, освобождая дорогу.

— Заноси его в спальню, — распорядилась она, не сводя плотоядного взгляда с Карчетова. — И снимай с него штаны.

— Штаны? — невнятно промямлил Карчетов. — Зачем штаны? Ведь мы даже не знакомы.

Соломон затащил Карчетова в комнату и повалил на кровать. Ту самую злополучную черную кровать, в которой еще только вчера он будто взаправду насиловал Милану.

— Я упал, — сообщил Карчетов.

Соломон невольно отступил назад к двери. Милана, не мешкая, принялась нетерпеливо расстегивать ремень и ширинку на джинсах Карчетова трепещущими от вожделения руками. Она постанывала, предвкушая сексуальное удовольствие, стягивая с него сначала джинсы, а затем трусы.

Засмотревшись на широкие бедра Миланы, обтянутые блестящим черным шелком халата, и слушая ее тяжелое, сбивчивое дыхание, Соломон вдруг почувствовал, что возбудился. В его ушах застучала кровь, напоминая монотонные удары литавров. Сливаясь с оргазмическими вздохами Миланы, литавры били все громче и быстрее, все громче и быстрее. Все убыстряясь, звучали и женские вздохи. Не выдержав напряжения, Соломон выбежал из квартиры и захлопнул за собой входную дверь, словно за ним гналась свора чертей.

— Чертов серпентарий, — пробормотал он, сбегая вниз по лестнице. — Ноги моей здесь больше не будет.

Соломон будто в воду глядел, «пророча» свое будущее.

Глава 18

Яркий луч солнечного света из окна позолотил симпатичное лицо безмятежно спящей Миланы. Потянувшись, просыпаясь, она приподнялась на локте и оглядела лежащего рядом с ней в бесчувственном состоянии обнаженного мужчину. Его нескладный торс был исполосован свежими пунцовыми ссадинами от ногтей.

Милана обернулась к журнальному столику. Камеры не было. Как и день назад, она услышала свои же собственные стоны, раздающиеся из кухни.

— Ох-х… — тяжело вздохнув, Милана поднялась и села на кровати.

Отыскав глазами, она подняла с пола свой черный шелковый халат и накинула его прямо на обнаженное тело. Затянув узел на поясе, она собрала распущенные волосы в конский хвост и вышла из спальни.

На кухне, на фоне залитого солнечным светом окна, восседал за столом Маммон. Перед ним стоял ноутбук, из которого и раздавались неприличные звуки.

Маммон поднял глаза на Милану:

— Ты прекрасна в своем естестве, блудница.

— Твоими молитвами, — безразличным тоном ответила она.

Милана подошла к Маммону и, навалившись на его плечо, склонилась к ноутбуку:

— Уже выложил? И сколько там просмотров?

Маммон повернулся к ней:

— Отвлекись от самолюбования, блудница. Оставь мне номер своего телефона.

— Номер? Тебе? Но у тебя же нет телефона.

Милана только теперь заметила, что на столе рядом с Маммоном лежал новехонький айфон последней модели.

Маммон придвинул к ней телефон:

— Порой обстоятельства выше нас. Научный прогресс даже дьяволу диктует двигаться с ним в ногу.

Милана с трепетом взяла в руки вожделенный айфон и сохранила в телефонной книге свой номер, после чего вернула его обратно.

— На. Я записала себя как «моя любимая».

Маммон небрежно сунул айфон в карман куртки:

— Я свяжусь с тобой после. А пока что, моя любимая, приведи ко мне того мужчину, что лежит сейчас в твоей постели.

— Что, прямо сейчас?

— Немедленно. У меня к нему имеется серьезный разговор.

— Вот как?

Милана не стала больше пререкаться с Маммоном. Она вернулась в комнату. Лежащий на кровати Карчетов беспробудно спал, не подавая признаков жизни.

— Эй! — позвала он его. — Вставай!

Тот никак не отреагировал на ее слова.

Милана склонилась над ним и потрясла за плечо:

— Ну давай, поднимайся!

Карчетов лишь хрюкнул в ответ.

Тогда Милана потрясла его сильнее. А потом еще сильнее. Затем она встряхнула его как следует. Наконец ей удалось растрясти его.

Карчетов заворочался, приходя в себя, и невнятно заворчал:

— Не тряси. Меня мутит, блевать тянет.

Милана приподняла его за плечи:

— Только не здесь. Пойдем на кухню, там кое-кто хочет с тобой поговорить.

— Кое-кто?

— Да, один очень важный кое-кто. Сейчас ты с ним познакомишься.

Усадив Карчетова на кровати, Милана кое-как натянула на него трусы, а затем помогла ему подняться на ноги. Придерживая за плечи, она вывела его на кухню и усадила на табурет напротив Маммона, а сама устроилась возле своей красной микроволновой печи.

Не произнося ни слова, Маммон впился глазами