Президент Линкольн. Охотник на вампиров - Сет Грэм-Смит

Скорее всего, Эйб согласился бы работать даже бесплатно. Ему представилась возможность сбежать из дома. Шанс пережить приключение.

Он пустил в дело топор (и, справедливости ради надо отметить, знания, полученные от отца) и выстроил крепкую сорокафутовую плоскодонку из дуба. Он обстругивал доски и прикреплял их к каркасу деревянными колышками. Посреди палубы он возвел жилое помещение с высоким потолком, где мог выпрямиться, не опасаясь удариться головой. Внутри находились две кровати, небольшая печка и фонарь. Имелись и четыре окошка, которые «в случае нападения» можно было закрыть. Эйб залил все швы варом и приладил рулевое весло.

Рискуя показаться хвастуном, все же скажу, что баржа мне удалась, учитывая, что раньше я их никогда не строил. Даже груженная десятью тоннами товаров, она просела менее чем на два фута.

Двадцать третьего мая Аллен с Эйбом отправились на груженой плоскодонке. Им предстояло более тысячи миль пути. Эйб впервые забирался так далеко на юг.

Мы боролись с ветрами и течениями, неусыпно следили за рекой впереди. Нам часто приходилось очищать скромное судно от грязи или веток после того, как мы приставали к берегу. Мы набивали желудок зерном и грудинкой из нашего груза, а одежду, если грязнилась до неприличия, стирали в вездесущей Миссисипи. Наш путь продолжался несколько недель. Иногда за день нам удавалось преодолеть шестьдесят миль, а иногда тридцать или даже меньше.

Молодые люди восторженно кричали, когда мимо случалось проходить пароходу. Чудесные, сверкающие гиганты с шумом и плеском пробирались против течения. Восторг зарождался, едва впереди показывался далекий дым, и достигал апогея, когда баржа приближалась к пароходу и проплывала мимо: Эйб с Алленом выкрикивали приветствия, махали пассажирам, команде и стюардам.

Шум двигателей и бурлящей воды. Из одних труб вырывается черный дым, из других — белый пар. Этот корабль может доставить пассажира из Нового Орлеана в Луисвилль менее чем за двадцать пять дней. Есть ли границы человеческой изобретательности?

Успокоившись, молодые люди в молчании проплывали следующие несколько миль.

С тех пор мне нечасто доводилось наслаждаться таким покоем. Мне казалось, что на всем свете есть только мы одни. Вся природа была к нашим услугам. Я задался вопросом, почему создатель, сотворивший такую красоту, населил ее злом. И горем. Почему же Он не смог не запятнать ее? Я все еще не нашел ответа.

Когда солнце скрывалось за горизонтом, Аллен с Эйбом принимались искать подходящее место для ночевки, лучше всего, конечно, какой-нибудь город. Однажды вечером, пройдя мимо Батон-Руж, Линкольн с Джентри пристали к плантации Дюшесн и привязали баржу веревкой к дереву. Как у них было уже заведено, молодые люди приготовили ужин, проверили веревки и удалились в укрытие. Там они обычно читали или беседовали, пока глаза не начинали слипаться, а потом задували фонарь и в полной темноте погружались в сон.

Посреди ночи я внезапно проснулся и нашарил дубинку, которую держал рядом с кроватью. Вскочив на ноги, я разглядел в дверном проеме две человеческие фигуры. Без лишней скромности замечу, что непрошеные гости были удивлены моим ростом, а еще больше — свирепостью, с которой я набросился на них и принялся лупить по головам. Я выгнал их на палубу (при этом сам стукнувшись головой о балку), где смог разглядеть их при свете полной луны. Это оказались негры, общим числом семь человек. Остальные пятеро деловито отвязывали веревку, которая удерживала наше судно у берега.

«Пошли прочь, черти! — заорал я. — Пока я вам мозги не повышибал!»

Я хватил одного по ребрам, чтобы показать серьезность своих намерений, и замахнулся дубинкой, чтобы огреть второго. В этом не было необходимости.

Негры уже бежали. Я успел заметить на ногах у одного сломанные железные колодки и сразу все понял. К нам залезли не просто воры. Это были рабы. Скорее всего, сбежали с этой самой плантации и хотели сбить собак со следа, уплыв на нашей лодке.

Джентри проснулся от шума и помог Эйбу загнать остальных рабов в лес. Удостоверившись, что в ближайшее время те не вернутся, молодые люди отвязали баржу и рискнули отправиться дальше по Миссисипи в темноте.

Мы отчалили от берега. Аллен пошел на нос с фонарем и, прищурившись, смотрел в ночь. Я правил веслом, встав на крышу нашего домика, и старался вести баржу ровно посередине реки. Не удержавшись, я бросил взгляд назад, на берег, и увидел белеющую фигуру: кто-то бежал от плантации к воде. А вот и первый надсмотрщик хватился рабов. Но маленький белый силуэт не остановился у воды. Он перепрыгнул на противоположный берег длинным, невозможным прыжком. Рабы бежали не от людей или собак.

Они спасались от вампира.

Какое-то мгновение я раздумывал, не стоит ли повернуть к болотистому берегу, достать сверток из-под кровати и броситься в погоню. Не скажу точно, что случилось: счел ли я попытку безнадежной или жертвы — не заслуживающими внимания. Скажу только, что мы не остановились. Аллен (которому и в голову не приходило, насколько близок он был к верной гибели) изрыгал цветистую брань, какой мне раньше не приходилось слышать. Большую часть слов я и вовсе не понимал. Он ругал себя за то, что не взял мушкет. Призывал проклятия на головы «кровожадных сукиных детей». Я молчал и сосредоточенно правил, стараясь плыть точно посередине. У меня не получалось возненавидеть напавших на нас рабов. Я осознавал, что они всего-навсего пытались спасти свою жизнь, а для этого им понадобилось отнять мою. Аллен не умолкал. Теперь он выкрикивал что-то про «черных негодяев» или вроде того.

«Не меряй всех одной мерой», — сказал я.