Темная любовь - Нэнси Коллинз

Вторник

Нынче утром я впервые рискнул позавтракать за столом фрауМаугер. Не стану торопиться повторить этот опыт. Мне редко приходилось видетьтакое сборище дряхлых и ворчливых жильцов. Из огромной миски на середине столаразливался жидкий супчик. Стол застилала старая клеенка, и застарелый сальныйзапашок был способен до конца жизни отбить всякое желание есть. Черствыебулочки и какое-то засахаренное варево, именуемое джемом. Справляясь с этимнеприятным началом дня, я внимательно изучал моих сотрапезников. К моемуразочарованию среди них не нашлось ни одной подходящей девушки или хотя бытакой, которая заставила бы сердце бешено забиться.

В этот момент налили слабого кофе, и я на мгновение отвлексяот изучения моих товарищей по несчастью. Старец с седой бородой и в темном,почти клерикальном, одеянии, который, насколько я понял, служил в одном иззнаменитых городских музеев; двое пожилых мелких чиновников из какого-томинистерства; дряхлая развалина с прямой, как шомпол, спиной и ленточкойневедомого военного ордена в петлице — обращаясь к нему, его называли"Герр хауптман".[5] Типичный глупый самодовольный старый служака,важно излагающий всему столу подробности давних сражений, в которых он якобы покрылсебя славой. Очень сомневаюсь! Таких людей следовало бы стереть с лица земли.Даже в дни войны они бесполезны и только транжирят попусту жизни простыхсолдат. Его вытянутое лицо и нелепые седые усы преисполняют меня отвращением.

Кроме перечисленных, есть несколько девушек, но ни единая незаслуживает второго взгляда. От этих размышлений меня отвлекает образ девушки,которую я вчера видел около кафе. Может быть, я увижу ее и сегодня. Кто знает?Несколько раз военный нудила пытался перехватить мой взгляд, но я не попался наего удочку. Как новый жилец я несомненно представляю больший интерес, чемпривычные соседи по столу, но в этом я ощутил опасность. В будущем не станупринимать участия в этих омерзительных совместных так называемых трапезах, абуду питаться вне дома. Мне это по средствам. Тот факт, что нательный поясстановится все теснее, постоянно это подтверждает.

А потому я завязал приглушенный разговор с довольно угрюмымпожилым мужчиной справа от меня, избегая говорить о себе хоть что-нибудь. Оноказался служащим в управлении местной газовой компании, расположенном пососедству. Кроме того, он оказался хромым и холостым, но это у меня сочувствияк нему не вызвало. Старый вояка на другом конце стола продолжал свойпустопорожний монолог, время от времени бросая на меня жаждущие взгляды, но япродолжал уклоняться от его непрошеного внимания, и вскоре он перестал смотретьна меня.

Я постарался сбежать с этого жуткого завтрака при первойвозможности и вышел наружу, где воздух был свежее, а водянистые солнечные лучизолотили крыши, и почувствовал, что ко мне возвращается жизнь. Кружка пива вполном посетителей садике при ресторане окончательно подняла мое настроение исмыла с вкусовых сосочков моего языка последние отзвуки гнусного завтрака.Некоторое время я сидел там и наблюдал за людьми вокруг, будто просто коротаявремя. Но на самом деле с четкой целью. Я не забыл Анджелу и высматривалопределенный тип. Но час, который я провел в этом месте беззаботного веселья ибездумной болтовни, был потрачен абсолютно зря.

Либо женщина нужного мне типа была с компанией или,возможно, с молодым человеком, либо никак не подходила. Ситуация, практически,столь же скверная, как и у фрау Маугер, так что порой видимая бесполезностьмоих поисков приводит меня в отчаяние. Да и сказать правду, я не готов. У менянет нужных инструментов — мои прежние я был вынужден выбросить в заброшенныйколодец в окрестностях Кельна, где их никогда не найдут, Дюссельдорф оказалсядаже хуже, и я не сумел найти там ничего, что удовлетворяло бы моимтребованиям. Нет, только Берлин! Это город, где я отыщу необходимое — женщину(или, если повезет, женщин) и требующиеся мне инструменты. Здесь я, конечно же,осуществлю свою цель, и мое имя прогремит на весь мир.

Тут я замечаю, что возле меня выжидательно крутитсяофициант, и заказываю еще кружку. В ожидании, пока он вернется, делаю несколькозаметок на обрывке конверта. Когда он ставит на стол кружку, через его плечо явижу, как под увитой плющом аркой, ведущей в садик, проходит знакомая фигурадевушки. Но когда она поворачивается ко мне в профиль, я вижу, что сноваошибся. Сердито стучу по столу кружкой — так сильно, что пожилая дама засоседним столиком оглядывается. Девушка, за которой я следил вчера,превращается в навязчивую идею. Нет, мне все-таки надо научиться сдерживатьсвои вспышки. Я расслабляюсь и лениво наблюдаю за сценками вокруг.