Мятежные ангелы - Либба Брэй

Фелисити бросается к ней.

— Погоди! — кричу я, но ее уже ничем не удержать.

Она мчится к Пиппе со всех ног, крепко обнимает ее. Пиппа целует Фелисити в щеку.

— Это ты! — Фелисити и смеется, и плачет одновременно. — Пиппа, Пиппа, милая, ты здесь!

— Ну да, я здесь! Энн! Джемма! Ох, да не надо так таращиться!

— Пиппа! — кричит наконец Энн, тоже устремляясь к подруге.

Я едва верю собственным глазам. Пиппа, наша Пиппа, все такая же прелестная, как всегда. Что-то ломается во мне. Я опускаюсь на траву, рыдая, слезы падают и превращаются в маленькие лотосы.

— Ох, Джемма, милая, не надо плакать! — просит Пиппа.

Подвижная, как олененок, она вмиг оказывается рядом со мной. Холодные руки, которые я видела во снах, гладят меня по волосам, только эти руки сейчас теплые, как летний дождь.

— Не плачь!

Я поднимаю голову и смотрю на нее. Пиппа улыбается.

— Если бы ты видела свое лицо, Джемма! Правда, ты такая серьезная!

От этих слов я смеюсь. И еще немножко плачу. Вскоре все мы хохочем сквозь слезы, держась за руки. У меня такое чувство, будто я вернулась домой после долгого, утомительного, пыльного путешествия.

— Дайте-ка мне взглянуть на всех вас, — говорит Пиппа. — Ох, как я по всем соскучилась! Вы должны мне все-все рассказать. Как там миссис Найтуинг? А Сесили и Марта? Все такие же невыносимые кривляки?

— Просто ужасные, — отвечает Энн, хихикая.

— Джемма как-то утром, на днях, пролила варенье на платье Сесили, чтобы заставить ее замолчать! — смеется Фелисити.

Пиппа изумленно открывает рот.

— Не может быть!

— Боюсь, что это действительно так, — признаюсь я, чувствуя себя ужасно глупо из-за того, что позволила себе подобную выходку.

— Джемма! — восклицает Пиппа, сияя. — Я тебя обожаю!

Мы с хохотом валимся на траву. Нам нужно так много сказать друг другу! Мы рассказываем Пиппе обо всем — о школе Спенс, о девушках, о ее собственных похоронах…

— И что, неужели все ужасно плакали? — спрашивает Пиппа.

Энн кивает:

— Да, просто кошмарно.

Пиппа дует на одуванчик. Пушинки взлетают в воздух и превращаются в рой светлячков.

— Мне приятно это слышать. Было бы противно думать, что люди сидели вокруг моего гроба с каменными лицами. А цветы были красивые? Цветы ведь были?

— Цветы были самые чудесные, просто изумительно прекрасный водопад цветов, — говорит Фелисити. — Они, похоже, стоили целого состояния.

Пиппа кивает с улыбкой.

— Да, это замечательно, я рада, что мне устроили такие чудесные похороны. Ох, расскажите еще! Обо мне говорят в большом холле? Кто-нибудь меня вспоминает, грустит по мне?

— Ох, да! — пылко отвечает Энн. — Мы все грустим!

— Ну, зато теперь вы знаете, что нет причин обо мне сожалеть, — говорит Пиппа, сжимая руку Энн.

Мне не хочется задавать Пиппе этот вопрос, но я должна это сделать.

— Пиппа… я вообще-то думала, что ты…

Умерла. Нет, это слово я произнести не в силах.

— Думала, что ты ушла за реку. В другой мир, по ту сторону сфер. Когда я уходила, ты со своим рыцарем…

Энн резко выпрямляется.

— А где твой рыцарь?

— А, этот… Мне пришлось его прогнать. — Пиппа зевает. — Он вечно делал то, что я ему велела. Ужасно скучно.

— Но он был такой красивый! — изумленно произносит Энн.

— Да, действительно красавчик, правда? — хихикает Пиппа.

— Извини, — осторожно говорю я, боясь разрушить общее состояние счастья. — Но я все-таки не понимаю. Почему ты не ушла на ту сторону?

Пиппа пожимает плечами.

— Бог мой… да просто рыцарь объяснил мне, что совсем не обязательно пересекать реку. Здесь, в сферах, есть множество разных племен, разных существ, которые вечно живут именно в сферах. Они — часть этого мира.

Пиппа откидывается назад, опершись на руки.

— Так ты просто вернулась обратно? — настойчиво продолжаю я.

— Ну да! А потом решила набрать цветов и сплести венок. Вам он нравится?

— О да! — восклицает Энн.

— Я и тебе такой же сделаю.

— И мне тоже! — просит Фелисити.

— Конечно, — кивает Пиппа. — Мы все будем в венках.

Я невероятно растеряна и смущена. Матушка говорила, что души обязательно должны переходить на другую сторону, иначе они разлагаются и становятся нечистыми. Но передо мной наша прежняя Пиппа, счастливая и сияющая, все с теми же глазами цвета свежих фиалок, девушка, которую мы все хорошо знали…