Много шума из-за одного покойника - Шарлин Харрис

— Куда подевался Деррик? — спросила я, вытаскивая из сумки розовенькое полотенце.

— Я весь город объездил — тебя искал.

— А что случилось?

— Ты была здесь весь вечер?

— Нет. Я приехала сюда… э-э, с полчаса или минут сорок назад.

— А до этого ты где была?

— У себя дома, — ответила я, начиная терять терпение.

Если бы спрашивал кто-то другой, а не Маршалл, то я и не подумала бы отвечать. В зале было совсем тихо. Я только сейчас заметила, что мы совершенно одни.

— А где Деррик? — снова спросила я.

— Я отослал его домой, когда ты взяла пятьдесят пять фунтов. К тебе сегодня кто-нибудь приходил?

— А в чем дело? — Я уставилась на него, вытирая полотенцем грудь и лицо.

— Лили, примерно полтора часа назад кто-то вошел к Тее с черного хода — она в это время сидела в гостиной — и подбросил ей на кухонный стол дохлую крысу.

— Фу! — с отвращением сморщилась я. — Кому взбредет в голову учудить такое? — И вдруг до меня дошло: — Ты думаешь?..

От негодования я не могла подобрать слов. У меня даже непроизвольно сжались кулаки.

Маршалл сидел на другом краю скамейки лицом ко мне, протянул руку, прижал палец к моим губам и заявил:

— Нет. Ни за что. Я никогда на тебя не подумал бы.

— Тогда зачем было спрашивать?

— Тея полагает, что…

Ни разу прежде я не видела Маршалла таким потерянным, а теперь смущение явно завело его в тупик.

— Тея думает, что это я?

— Она считает, что ты могла это сделать, — сознался он, глядя на жалюзи, опущенные на огромное, затворенное на ночь окно.

— Но почему? — Я пришла в полное замешательство. — Ради бога, зачем мне заниматься подобными вещами?

— Тея вбила себе в голову, что я с ней расстался из-за тебя. — На щеках Маршалла вспыхнул румянец.

— Но, Маршалл, что за вздор!

— Тея такая и есть… вздорная.

— Но с чего она это взяла?

Он промолчал.

— Можешь пойти и сказать своей Тее… я с превеликим удовольствием сообщила бы ей сама, что сегодня ко мне с непрошеным визитом наведывался начальник полиции и пробыл у меня до того момента, как я поехала сюда. Поэтому мое алиби можно считать железным.

Маршалл с видимым облегчением вздохнул.

— Слава богу! Надеюсь, хоть теперь она от меня отстанет!

— Все-таки объясни, почему это Тея думает, что вы с ней расстались именно из-за меня?

— Наверное, я слишком часто называл твое имя, когда рассказывал про свои уроки карате и про посетителей клуба.

Наши взгляды встретились. Я ощутила ком в горле и сглотнула. В один момент меня пронзило острое осознание того, что мы одни. Никогда прежде я не оставалась с Маршаллом наедине — кроме нас, в здании не было никого. Он потянулся и щелкнул выключателем. В зале теперь оставался только свет, проникавший сквозь жалюзи с улицы, — он полосами исчертил лицо и тело Маршалла. Мы по-прежнему сидели верхом на скамейке лицом к лицу. Маршалл медленно, давая мне вдоволь времени на то, чтобы привыкнуть к его намерению, наклонился вперед и коснулся своими губами моих. Я съежилась, ожидая панического приступа, какие навещали меня в эти последние годы всякий раз, как я решалась на близкие отношения с мужчиной.

Но никакой паники не последовало. Мои губы с готовностью прижались к его губам. Он придвинулся ближе, подсовывая свои бедра под мои. Я приподнялась, обхватила его ногами за талию, пристроив пятки на скамейке, и обняла. Он гладил мне спину, крепко прижимая к себе.

Возможно, сыграла свою роль неожиданность, безопасность или, может, то обстоятельство, что вначале Маршалл был мне просто приятелем. Невообразимо трудное внезапно обратилось в совсем несложное и крайне необходимое.

Маршалл одной рукой снял с меня футболку. Он уже видел мои шрамы — этого можно было не бояться. Дрожащими руками я стянула майку с мужчины, язык которого без устали блуждал у меня во рту. Я впервые осязала его нагое тело. Он сдернул с меня бюстгальтер, освободив груди, и устремился осваивать губами новые области.

Я издала тихий стон. Это возрождалась к жизни та часть моего существа, которую я считала полностью атрофированной. Необычность ситуации передалась моим рукам. Не выдержав, я привстала над скамейкой, чтобы снять с себя эластичные шорты. Я стояла перед Маршаллом, он целовал мой живот, а потом его язык скользнул ниже. Всего лишь на мгновение я поставила колено на скамейку, сдернула шорты и услышала, как в темноте шуршат его брюки. Полосы света пролегли по тренированному мускулистому телу, и через секунду Маршалл уже стоял на коленях у края скамейки, а я лежала на спине, переполненная им. Слова, которые он шептал, вызывали во мне чувство счастья, и все прошло просто прекрасно.