Мареновая Роза - Стивен Кинг

— Куда бы вы ее причислили? — спросил Штайнер, обращаясь кРобби. — К классицизму? Неоклассицизму?

— Я бы отнес ее к разряду плохих картин, — ответил Робби,усмехаясь, — но мне кажется, я понимаю, почему она произвела такое впечатлениена эту женщину. В ней на удивление много чувства. Составные элементы, возможно,классические — вроде тех, что мы находим на старых стальных гравюрах, — ноощущение явно готическое. И потом тот факт, что главный персонаж повернут кзрителю спиной… Я нахожу это чрезвычайно странным, В целом… не могу сказать,что эта молодая женщина выбрала самую лучшую картину в твоей лавке древностей,Билл, но я уверен, она выбрала самую своеобразную.

Рози же, как и прежде, почти не слышала их разговора. Скаждой минутой она открывала в картине все новые и новые детали, пленявшие еевоображение. Например, темно-фиолетовая тесемка на талии женщины в тон каймы,идущей по краю тоги, и едва проглядывающие очертания левой груди. Пусть мужчиныобмениваются себе учеными суждениями. Картина просто замечательная. Оначувствовала, что может смотреть на нее часами напролет, не отрываясь, и когда унее появится свой дом, она, пожалуй, будет иногда делать именно так.

— Ни названия, ни подписи, — заметил Штайнер. — Впрочем…

Он перевернул картину. На обратной ее стороне открылись двавыведенных углем слова, написанные мягкими, слегка расплывчатыми печатнымибуквами: «МАРЕНОВАЯ РОЗА».

— Ну вот, — с сомнением в голосе произнес он, — мы и узналиимя автора. Хотя я бы сказал, что на имя это совсем не похоже.

Робби отрицательно покачал головой, раскрыл рот, чтобывозразить, но увидел, что женщина, выбравшая картину, тоже не согласна сБиллом.

— Это название картины, — объяснила она, и тут же добавилапо причине, которую ни за что не смогла бы объяснить даже самой себе, — Роза —это мое имя. Совершенно сбитый с толку Штайнер посмотрел на нее. — Не обращайтевнимания, просто совпадение, — проговорила она.

Но так ли это на самом деле?

— Смотрите. — Она снова бережно перевернула картину лицевойстороной вверх и постучала пальцем по стеклу над тогой, составлявшей всеодеяние стоящей на переднем плане женщины. — Вот этот цвет, пурпурно-красный,называется мареновый.

— Она права, — подтвердил Робби. — Автор или, что болеевероятно, последний владелец, ибо уголь очень быстро стирается, решил назватькартину по цвету хитона женщины.

— Пожалуйста, — обратилась Рози к Штайнеру, — не могли бы мыпоскорее закончить? Мне нужно торопиться. Я и так опоздала.

Штайнер собрался было снова спросить, уверена ли она в том,что ей хочется… но увидел ее лицо и промолчал. И заметил кое-что еще — некуюнапряженность во всем облике женщины, свидетельствовавшую о том, что впоследнее время ей пришлось немало перенести. Он увидел лицо женщины, котораяспособна принять его искреннюю заинтересованность и стремление проявить заботуза попытку заигрывания или, чего ему и вовсе не хотелось, за намерение изменитьусловия сделки в свою пользу. Он просто кивнул головой.

— Кольцо за картину. Равноценный обмен. Мы квиты. Ирасстаемся счастливые и довольные.

— Да. — согласилась Рози, награждая его ослепительнойулыбкой. Впервые за последние четырнадцать лет она улыбнулась своей настоящейулыбкой, и в тот момент, когда улыбка достигла своей полноты, его сердцеоткрылось навстречу ей. — Мы оба расстаемся счастливые и довольные.