Все это очень странно - Келли Линк

Дженни Роуз прожила в Сингапуре еще четыре с половиной года. Потом ее родители собрались обратно в Индонезию, а дочь решили отправить в Америку к Хармонам — получать среднее образование. Хилди помогла матери подготовиться к приезду двоюродной сестры. Взяла в библиотеке книгу про Индонезию, выбрала в магазине вторую кровать, второй стол, белье, одежду, вешалки для гардероба. Перед самым приездом Дженни Роуз Хилди взяла линейку и провела по полу черту, разделив свою комнату на две равные части.

В аэропорту Хилди обняла Дженни Роуз, вдохнула ее странный холодно-горячий запах. Сама донесла до машины багаж сестры, спросила ее: «Ну, как там, в Индонезии?» — «Жарко», — ответила Дженни Роуз. Потом она закрыла глаза, откинулась на сиденье и за следующие три недели не сказала ничего длиннее одного слова. Самая длинная и осмысленная фраза, которую Хилди за это время услышала от сестры, была: «Кажется, у меня постель мокрая».

— Подожди, дай ей освоиться, — объясняла Хилди мать, складывая простыни в стиральную машину. — Видишь, она скучает по дому.

— По какому дому? — удивилась Хилди. — Она же нигде не жила дольше года.

— По родителям скучает, — вздохнула Мать Молли. — Они всегда ездили втроем, ни разу не жили отдельно. Как бы ты себя чувствовала, если бы я отправила тебя на другой конец света?

— Я бы не стала тупым тормозом, из которого слова не вытянешь, — сказала Хилди. И все-таки в чем-то она понимала сестру, читая библиотечную книгу. Кто променял бы изумрудные джунгли Бали на пригород Хьюстона, мистический танец кукол ваянг кулит за белой ширмой театра теней на дешевое кино, наси горенг с креветками и ананасами на гамбургер из Макдональдса?

Хилди и Майрон идут в дом выпить горячий шоколад и поиграть в пинг-понг, но сперва заходят в комнату девочек. Майрон подходит к кровати и пытается разговорить Дженни Роуз.

— Эй, спящая красавица, что ты делаешь?

— Ничего.

— Пошли с нами играть в пинг-понг!

— Нет, — она даже не открывает глаза.

На прикроватном столике стоит ваза с апельсинами. Майрон берет один и поддевает ногтем кожуру.

Дженни Роуз тут же открывает глаза и садится в кровати.

— Это мои апельсины, — говорит она. Хилди ни разу не слышала, чтобы сестра так громко разговаривала.

— Ты чего?! — Майрон от неожиданности отступает на шаг. Хилди вдруг понимает, что он боится Дженни Роуз. — Это ж просто апельсин! Я есть хочу.

— В холодильнике полно апельсинов, — дипломатично вмешивается Хилди. — Можно взять другой.

— Я хотела этот, — уже тише говорит Дженни Роуз.

— Что в нем такого особенного? — спрашивает Майрон. Дженни Роуз молчит. Хилди смотрит на нее, а Дженни Роуз смотрит — без всякого выражения — на апельсин у Майрона в руке. Хлопает входная дверь: пришли Джеймс, Мать Молли Хармон и мисс Орцибел.

Мерси Орцибел, мать Майрона, — профессор филологии, старый друг семьи. Она в разводе, преподает на вечернем отделении, и Майрон много времени проводит у Хармонов под опекой Матери Молли.

В церкви сегодня было венчание, и М.М. еще не успела снять белое облачение. Они с Мерси Орцибел в светлом летнем платье похожи на ангелов или двух белых гусей.

Джеймс ходит в черном. Ему почти семнадцать, и родители с сестрой его раздражают. Ну и ладно. Хилди до него тоже дела нет. Брат пришел надутый, будто чем-то обижен, но это его обычное выражение лица. Нестриженые волосы отрастают, рыжие, как у матери. Почему мне не достались рыжие волосы, думает Хилди.

Изо рта Преподобной Матери Молли торчит сигарета. Они с Хилди договорились: не больше двух сигарет в будние дни, четыре в субботу, а в воскресенье ни одной. Хилди тошнит от запаха, но ей нравится, как закатный свет рассеивается в дыму вокруг точеного лица матери.

— У нас есть еще апельсины? — спрашивает Хилди. — Майрон съел апельсин Дженни Роуз.

В холодильнике лежит несколько штук, Хилди выбирает самый маленький и вялый. Бедный апельсин, думает она. Что-то с ним будут делать? Хорошие апельсины люди едят, а этот достанется Дженни Роуз. Двоюродная сестра тоже пришла на кухню и остановилась в дверях.

— О, Дженни! — улыбается Мать Молли, будто не ожидала увидеть племянницу здесь, у себя в кухне. — Как твои дела, солнышко?

Дженни Роуз что-то еле слышно отвечает, забирая у Хилди апельсин, но М.М. уже отвернулась стряхнуть пепел в раковину. Хилди вытаскивает из холодильника еще три апельсина и жонглирует ими, высоко подбрасывая.

— Эй, смотрите!

Джеймс презрительно закатывает глаза, Майрон и обе матери старательно аплодируют. Хилди на секунду отрывает взгляд от апельсинов — Дженни Роуз уже ушла.

По вечерам Хилди играет в пинг-понг с отцом, непризнанным чемпионом мира в этом виде спорта. Подавая, он всегда задает какой-нибудь дурацкий вопрос, чтобы Хилди пропустила мяч.

— Ну, быстро — большое, белое, четыре буквы, последняя — «а»? Луна!

Хилди стонет от досады, а он подмигивает.

— Можешь ничего не говорить, по глазам вижу! — заявляет он. — Я знаю, ты думаешь, что я самый красивый, самый веселый, самый интересный человек во всем мире!

— Ага, конечно, — ворчит Хилди. Глядя через стол на его улыбку, белые зубы, круглое лицо, она вдруг чувствует укол острой грусти, будто уезжает куда-то очень далеко, оставляя отца под тяжелейшим грузом тысяч километров. — Глупый ты, — Хилди посылает через сетку крученый мяч.

— Точно. Все женщины мне это говорят. Самый глупый на свете — это я.

Нижняя комната с телевизором и столом для пинг-понга стала любимой комнатой Хилди, когда в ее спальне поселилась Дженни Роуз. Стены здесь выкрашены в веселый желтый цвет, с потолка свешиваются кашпо из макраме и ползучие растения, будто зеленые змеи. Иногда в кашпо попадают мячики для пинг-понга — достать их сложно, и по вечерам, когда Хармоны смотрят телевизор, белые мячики лежат там, отражая экранный свет, как маленькие луны или спутники.

В следующей игре Хилди уступает. Отец идет наверх, а она ныряет под стол. Туда забираются, когда надо спокойно посидеть и подумать. Там они с Майроном делают уроки, удобно устроившись между ножек. Как в пещере. У Майрона лучше получается обществознание, а у Хилди математика. Шпионить за Дженни Роуз у нее тоже получается лучше, думает Хилди, ерзая на холодном полу. И прятаться она умеет лучше, чем двоюродная сестра. Здесь, под столом, за тобой никто не может подглядывать, ты невидима для всех, а сама видишь всякого, кто входит в комнату.

Сидя здесь, Хилди научилась различать людей по ногам: коричневый вельвет — отец, синие джинсы — Джеймс или Майрон. У мамы очень маленькие, изящные ступни. М.М. всегда ходит по дому босиком, и ногти у нее на ногах темно-красные, как десять вишенок. Ноги Дженни Роуз запоминать незачем, ее легко узнать по одной бесшумной поступи. Эти ноги могут в любой момент появиться перед столом, бледные и полупрозрачные, как два призрачных деревца. Хилди тогда выпрыгнет из своего укрытия с жутким криком, и испуганная Дженни Роуз, конечно, ее увидит. Но увидит ли она Дженни Роуз?