Повести и рассказы - Джо Хилл

Голова Чипа стремительно крутится на триста шестьдесят градусов, снова и снова, со свистом, похожим на звук взлетающей ракеты. Из ушей с треском летят красные, синие, белые вспышки. В груди орган Вурлитцер громогласно играет вступление к поздравительной песне.

Айрис поднимает бокал, как будто она и впрямь одна из гостей, и кричит:

— С днем рождения!

— С днем рождения! — подхватывают дети и кидаются разбирать бокалы, в то время как искры из ушей Чипа превращаются в облачка размытого, розовато-лилового дыма. Девочки поют.

Комната звенит эхом от их звонких голосов. Когда песня кончается, они заливаются хохотом и выпивают «пенный ток». Айрис пьет вместе со всеми. Глаза ее расширяются. Светлые волосы поднимаются и начинают плавать вокруг головы.

— Вау! — вскрикивает она и хватает Чипа за руку, чтобы удержать равновесие.

Между ними проскакивает голубоватая электрическая искра. Айрис вздрагивает от неожиданности. Щелкает пальцами — снова искра.

Гостьи трогают друг дружку, взвизгивая от ужаса и восторга. Комната полна сияния и треска, как на китайский Новый год. Про Айрис все давно забыли. Бармен считает ее одной из гостий, в то время как собравшиеся думают, что она просто оказалась в зале в тот момент, когда началось празднование.

— Я вся наэлекризована, — произносит Айрис, удивленно глядя на Чипа.

— Добро пожаловать в мой мир, — отзывается тот.

8

Когда «пенный ток» начинает выветриваться, Айрис отделяется от толпы, чтобы посмотреть, как солнце соскальзывает за горизонт. Слабоэлектризованный напиток распушил ей волосы и оставил во взбудораженном состоянии, которое не назовешь очень уж приятным. А все эти девчонки с их новыми лицами. «Твари малолетние!» — негодует Айрис.

Ну кто, кто покупает детям лица по тысяче жетонов каждое?!

Личина — тончайшая, почти прозрачная маска, которая словно бы впитывается в кожу, стоит ее наложить. Она демонстрирует настроение, а не черты лица, каждый видит в ней свои собственные психологические проекции. Именинница носит «Соседскую девчонку». Это ясно как день, потому что с первого взгляда на ее чуть вздернутый нос и умные ироничные глаза на Айрис обрушивается почти непреодолимое желание поговорить о спорте. Рядом девочки в масках «Знаменитость», «Дам списать домашку», «Расскажи мне все», «Дзен на рассвете». Если «Знаменитость» подойдет поближе, Айрис, скорее всего, подставит грудь для автографа. Главное удовольствие обладателя Личины — унижать окружающих.

— Видишь их всех? В противных новых лицах?

— Почему противных? — спрашивает Чип.

— Потому что у меня такого нет. Мне шестнадцать, и не должна я завидовать двенадцатилеткам!

Рядом с Айрис в окне кто-то появляется — неясное отражение большеглазой рыжей девочки. В маске «Расскажи мне все». Айрис точно знает, потому что ее тут же накрывает желание выболтать правду о том, что на самом деле она — не член группы и бокал «пенного тока» выпила, не имея на то права. Айрис быстро переводит взгляд на облака — дымчатые, алые, золотые.

— Скучное какое-то солнце, да? — говорит «Расскажи мне все». — В смысле, ну вот пришли мы, вот оно висит. И что дальше?

— Скучное, — соглашается Айрис. — Если б делало что-то. А то ползет и светит.

— Ага. Могло бы, к примеру, что-нибудь поджечь.

— Что?

— Да что угодно. Облака. Птичек каких-нибудь. Ну ничего, как только кончится эта скукотища с закатом и звездами, мы покатаемся на парящих пузырях. А я знаю твой секрет, — говорит рыжая, не меняя тона, но по губам ее, специально для Айрис, скользит легкая усмешка. — Бармен думает, что ты одна из нас, попросил передать торт мисс Паджет. Только ты не Сидни Паджет, Сидни на похоронах и сегодня не придет. Вот, держи, — она протягивает блюдце с крошечным круглым тортиком.

Айрис берет его, думая: «Я ем торт на вершине Спицы, любуясь закатом, — именно так, как хотела». Оттого, что она пробралась сюда тайком, приключение неожиданно оказывается еще слаще.

— А вниз на шаре спускаться будешь? Шар Сидни оплачен.

— Ну если никто больше на него не претендует… — осторожно начинает Айрис.

— А я все расскажу — и тебя не пустят! Что дашь, если не расскажу?

Кусок торта застревает у Айрис в горле. Она с усилием глотает.

— Но какой смысл отправлять пузырь пустым, раз уж он оплачен?

— Пузыри дорогие. Прямо о-о-очень дорогие. Мистер Данфорт хочет вернуть деньги за него. Но если ты отправишься прямо за нами, ты успеешь спуститься и выйти на улицу прежде, чем он договорится с администратором о возврате. Это долгая история. Так что мне будет за молчание?

Айрис хмыкает себе под нос и кивает на аквариум, который все так же зажат у нее под мышкой.

— Как насчет русалки, детка?

— Фу, — морщит нос рыжая. — Нет уж, спасибо.

— А что тогда? — спрашивает Айрис, сама не понимая, почему она слушается эту крохотную шантажистку.

— Ты раньше видела закат? По-настоящему?

— Нет. Никогда не поднималась за облака.

— Отлично. Значит, и сейчас не увидишь. Придется пропустить. Это и будет цена. Врушки не получат все плюшки. Хочешь бесплатно прокатиться в парящем пузыре — закрывай глаза, пока я не разрешу открыть. Остаток заката под запретом.

Торт валится в желудок Айрис комком сырого бетона. Она уже собирается послать мелкую вымогательницу в долгий путь из окна.

Чип успевает первым.

— У меня альтернативное предложение. Я записал вашу беседу. Может быть, включим ее мистеру Данфорту? Наверное, ему будет интересно узнать, как ты шастаешь кругом, раздавая угрозы и пытаясь лишить его законного возврата денег.

«Расскажи мне все», часто заморгав, отшатывается.

— Нет, — говорит она. — Мне же только двенадцать. Так нельзя поступать с ребенком. Я буду плакать!

Айрис поворачивается и впервые смотрит рыжей прямо в лицо — фальшивое новое лицо, позволяя его психотропной силе действовать на нее в полную силу.

— Знаешь, что приятней любого заката? — спрашивает она. — Смотреть, как ревет маленькая дрянь.

9

Облака мерцают — горы золотистого шелка. Чип регистрирует 1032 оттенка — канареечный, кроваво-красный, кремовый. Таких он еще не встречал, включились даже оптические сенсоры, которые не работали ни разу с тех пор, как его когда-то собрали в Тайване. Наконец жетон солнца окончательно падает в щель горизонта.

— Я рад, что смог увидеть закат, никогда его не забуду, — говорит робот.

— А ты вообще хоть что-нибудь забываешь? — интересуется Айрис.

— Нет.

— Спасибо, что прикрыл мою задницу от мелкой злодейки, я тебе должна.

— Нет, это я тебе должен. Еще двадцать с лишним минут.

В сгущающейся тьме россыпью вспыхивают звезды. Чип знает все их названия, хотя никогда раньше не видел воочию.

Робот-официант выходит из-за стойки,