Повести и рассказы - Джо Р. Лансдейл

Сейчас Марвин стоял в углу старика, пытаясь привлечь взгляд Икс-мена, но не напрямую, не явно. Он не хотел, чтобы тот потерял фокус, не хотел, чтобы Хесус нырнул под него и вбил бы старика головой в мат, как флагшток на газоне.

Наконец оба снова сцепились. Они крутились и крутились, дыша тяжело, как два паровоза. Марвин поймал взгляд Икс-мена. И поднял два связанных узелками ершика для чистки трубок — темные волосы в середине каждого узелка. Марвин расплел эти трубкочистки, и волосы полетели, как сдутая ветром темная перхоть, на пол.

Икс-мен шумно выдохнул и, казалось, расслабился.

Хесус нырнул под него. Как коршун, пикирующий на мышь. Не успел Марвин оглянуться, как Хесус уже держал бедра Икс-мена в захвате и поднимал его вверх, в то же самое время нагибаясь, чтобы вогнать Икс-мена головой прямо в мат.

Но Икс-мен крутнулся, зарывшись головой между ягодиц Хесуса, ухватившись за внутреннюю сторону его бедер. Хесус прыгнул назад, но Икс-мен упал на спину, а не на голову. Вместо этого его голова оказалась между бедрами Хесуса, а его беззубые десна зарылись в эти бедра, зажав как в кулаке яйца противника. По толпе пронесся крик.

Хесус завопил. Это был вопль, который проходит вниз по твоему позвоночнику до самого копчика и вцепляется в него. Икс-мен не разжимал челюстей. Хесус крутился и вертелся, пинал и бил противника. Удары приходились по голове Икс-мена, но он не разжимал челюстей. Когда Хесус пытался перекатиться, Икс-мен перекатывался вместе с ним, а его десны по-прежнему сжимали яйца Хесуса.

Некоторые старички повскакивали со стульев, вопя от возбуждения. Выражение лица Фелины не изменилось ни на йоту.

И потом это случилось.

Хесус заколотил обеими ладонями по мату, вопя:

— Время! — И все было кончено.

Старики ушли. Все, кроме Хесуса и Фелины.

Хесус долго стоял под душем. Когда он вышел оттуда, то двигался, сильно хромая. Передняя часть его бедер опухла и потемнела от крови.

Икс-мен стоял, опершись рукой о стул и тяжело дыша.

Хесус сказал:

— Ты же мне чуть яйца не отгрыз, Икс-мен! Я взял одно из твоих полотенец и сунул его в штаны, чтобы остановить кровь. Ну и десны у тебя, Икс-мен. С такими деснами тебе и зубы не нужны.

— В любви и на войне все средства хороши, — сказал Икс-мен. — Кроме того, на кой черт яйца такому старому пердуну, как ты?

— Я тебя понял, — сказал Хесус, но его прежнее поведение разительно изменилось. Он был как птица в клетке, которой открыли дверцу. Он был готов вылететь.

— Она целиком твоя, — сказал Хесус.

Все взоры обратились к Фелине. Она слабо улыбнулась. И взяла Икс-мена за руку.

Икс-мен повернулся и посмотрел на нее. Он сказал:

— Мне она не нужна. — И вырвал ладонь из ее руки. — По-любому, я уже пережил свой член.

Лицо Фелины выражало огромное удивление.

— Ты выиграл ее, — сказал Хесус. — Такое у нас правило.

— Не, — сказал Икс-мен. — Нет никакого правила.

— Нет? — сказал Хесус, и, казалось, можно было видеть, как дверцу клетки захлопнули и закрыли на замок.

— Нет, — сказал Икс-мен. — И еще, Хесус. Я больше этим заниматься не буду.

— Ты не хочешь ее? — спросил Хесус.

— Нет, — сказал Икс-мен, глядя на Фелину. — Это худу[54], что ты проделывала с ершиками для трубок. Мой пацан его порушил.

— Что за хрень ты несешь? — сказала Фелина.

Они долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

— Убирайся, — сказал Икс-мен. — Вместе с Хесусом. Мы этим больше не занимаемся.

— Ты ее не хочешь? — спросил Хесус.

— Нет. Убирайся. И забери эту суку с собой. Пошли вон.

И они пошли вон. Когда Фелина заворачивала за угол коридора, она приостановилась и оглянулась. Это был взгляд, говоривший: ты владел мной, ты отпустил меня — и ты пожалеешь.

Икс-мен в ответ улыбнулся:

— Вали отсюда, старая сука.

Когда они ушли, старик вытянулся на кровати, тяжело дыша. Марвин подтащил стул и сел рядом. Старик посмотрел на него и рассмеялся.

— Этих узелков в ее накидке не было, верно?

— О чем вы? — спросил Марвин.

— Ее лицо — когда я о них сказал. Она понятия не имела, о чем я говорил. Посмотри на меня, пацан. Скажи мне правду.

Марвин выждал секунду и потом ответил:

— Я купил ершики для чистки трубок и немного ваксы. Срезал пучок своих волос, почернил их ваксой и привязал к ершикам.

Икс-мен заржал:

— Ах ты пронырливый сукин сын!

— Я сожалею, — сказал Марвин.

— А я нет.

— Вы нет?

— Не-а. Я понял кое-что важное. Я долбаный наркоман. Она никогда не имела надо мной больше власти, чем я ей сам давал. Эти ершики и волосы, черт, да она забыла о них, как только их сделала. Для нее это было просто времяпрепровождением, а я сделал из этого черт знает что. Я сам искал оправдания своей влюбленности в женщину, которая не стоит пороха из патрона, который ей следовало бы влепить в жопу. А ей нравилось иметь власть над нами обоими. Может, Хесус тоже это поймет. Может, мы с ним много чего поняли сегодня. Все в порядке, парень. Ты сделал все правильно. Черт, да в глубине души я ведь все это знал, и теперь у меня нет оправданий, и с ней покончено. Как будто кто-то отпустил мою глотку, и я снова могу дышать. Все эти годы, вся эта хрень с Фелиной — это был я сам и моя собственная дурость.

Около семи утра Икс-мен разбудил Марвина.

— Что случилось? — спросил Марвин.

Икс-мен стоял, наклонившись над ним. Потом расплылся в беззубой улыбке.

— Ничего. Сегодня Рождество. Счастливого Рождества.

— И вам тоже, — сказал Марвин.

У старика была майка, которую он держал обеими руками. С надписью «Икс-мен» и фотографией, как на той майке, что была на нем.

— Я хочу, чтобы она была твоей. Я хочу, чтобы ты стал Икс-меном.

— Я не могу быть Икс-меном. Никто не может.

— Я знаю. Но хочу, чтобы ты попытался.

Теперь Марвин сидел. Он взял майку.

— Надень, — сказал Икс-мен.

Марвин стянул с себя свою футболку и, сидя на полу, натянул майку Икс-мена через голову. По размеру она ему подошла. Он встал.

— Но я не приготовил подарка для вас.

— Нет, приготовил. Ты выпустил меня на свободу.

Марвин кивнул.

— И как я смотрюсь?

— Как Икс-мен. Знаешь, будь у меня сын, я был бы счастлив,