Неисповедимый Путь - Роберт МакКаммон

– И это «кое-что» настолько важно, что нужно недосыпать? Ты же знаешь, что этим вечером мы должны быть в Декатуре. – Он зевнул и потянулся, предчувствуя долгую дорогу. – О чем же ты думал?

– Я думал о том, что произошло в Готорне, папа. Я думал о том мальчике и его маме.

– О? – Фальконер взъерошил рукой волосы и тяжело присел на край кровати, откуда мог видеть лицо сына. – Ты слышал, что о них говорили. Они – странные люди, а эта женщина пришла на проповедь исключительно для того, чтобы спровоцировать скандал. Но это не должно тебя интересовать.

– Правда ли, что она ведьма, как говорили? И что мальчик – демон?

– Я не знаю, но похоже, в Готорне все думают так.

Мальчик несколько секунд молча смотрел на него, а затем сказал: – Почему же мы тогда не убили их?

Фальконер испугался.

– Ну… Уэйн, убийство противозаконно…

– Несмотря на то, что ты говорил, что законы Бога превыше законов Человека? А если эта женщина и мальчик – Зло, то им нельзя позволить жить, не так ли?

– Э-э-э… – Фальконер чувствовал себя так, будто перекувырнулся через голову. – Господь позаботится о них, Уэйн. Не беспокойся.

– Она говорила, что то, что я делал, это убийство.

– Да, она так говорила. Но это только доказывает, насколько она извращенная, не так ли? Она попыталась разрушить твою работу, и для этого она использовала этого мальчика.

– Я все делаю правильно, папа?

Вопрос прозвучал как удар грома. Фальконер заморгал.

– Что ты имеешь в виду, сынок?

– Я имею в виду… Я знаю, что этим летом излечил много людей, но…

Первый раз, с Тоби, я чувствовал, что что-то произошло внутри меня, как будто моя кровь вскипела и…

Это было похоже на то, как в детстве я воткнул вилку в розетку. Это было больно, и когда все закончилось, я еще долго чувствовал это. С тех пор ко мне никогда больше не приходило то чувство; иногда я испытывал зуд, иногда головную боль, но…

Не то, что в первый раз. И помнишь, на прошлой неделе в Силакауге? Того слепого? Я старался очень сильно, папа, но я не смог вернуть ему зрение. А еще там были другие, которых я даже не коснулся…

Может быть, собирался, но…

Уэйн замолчал, и на его лице отразилось глубокое беспокойство.

– Я думаю, что эта Крикмор заставила тебя усомниться в себе, вот что я думаю. А это как раз то, что ей нужно! Когда ты сомневаешься в себе, ты ослабляешь себя. Я тоже думал о слепом и ему подобных; возможно, что ты не можешь вылечить некоторых людей потому, что Господь желает их оставить такими, какие они есть. Или, скажем, они когда-то согрешили и отошли от Света, и поэтому, пока они не исповедуются, они не могут получить исцеления. Ни в коем случае не сомневайся в себе Уэйн, иначе демоны победят. Ты понял?

– Я…

Думаю, что да.

– Хорошо, – Фальконер потрепал его по плечу. – Ты будешь готов сегодня к Декатуру?

Уэйн кивнул.

– Тебя еще что-то беспокоит?

– Да, сэр. В этом мальчике есть…

Что-то, что меня пугает, папа. Я не знаю, что, но…

Когда я поглядел ему в глаза, у меня душа ушла в пятки…

Фальконер тихо хмыкнул и посмотрел в окно.

– Если ты чувствуешь страх, – ответил он, – то это потому, что ты чувствуешь в его сердце грех. Уэйн, ты стоишь на пороге большой прекрасной жизни, в которой ты встретишь много хороших людей, но тебе также будут встречаться и люди с Сатаной в душе. Ты будешь вставать против них и повергать их. Понял?

– Да, сэр.

– Хорошо. До завтрака еще пара часов. Не хочешь немного вздремнуть?

– Я попробую.

Уэйн слез со стула и забрался на постель. Отец поправил простыни и поцеловал его в лоб.

– А теперь спокойно отдыхай, дружище, – сказал Фальконер. – Я разбужу тебя к завтраку. Хорошо? – Он улыбнулся и направился к двери. Голос Уэйна остановил его.

– Я все делаю правильно, да, папа?

– Да. Я клянусь тебе. А теперь спи. – Фальконер закрыл дверь. Довольно долго Уэйн лежал, глядя в потолок. Ласковый ветерок раскачивал пластмассовые самолеты, и их крылья кренились, будто они лавировали между облаками. В лесу лаял Тоби. Мальчик крепко закрыл глаза.