Голодные муки - Мэтт Куртц

Помимо удовлетворения сексуального аппетита Джека, она действительно надеялась впервые увидеть его квартиру.

Джек покачал головой.

- Не очень хорошая идея. Мои соседи по комнате будут дома.

- Мы можем вести себя тихо. Они даже не узнают, что мы там. Я имею в виду, что мне бы хотелось наконец-то встретиться с ними, но если ты думаешь, что...

- Я же сказал, что сейчас неподходящее время, - огрызнулся он.

Она тут же опустила голову.

- Пожалуйста, детка. Пожалуйста, не сердись на меня. Я сделаю все, чтобы сегодняшний вечер был приятным. Все, что угодно.

Они долго сидели в тишине, слыша только гул двигателя автомобиля.

- Послушай, Сиб. Я не знаю, что я сейчас чувствую. Я забочусь о тебе и все такое. Но мне хреново, что я ввязался в эту историю. Ты не избавишься от нее. Она слишком сильно от тебя зависит. И я думаю, что сегодняшняя ночь - это лишь предвкушение грядущих событий, - он пожал плечами и усмехнулся. - Я имею в виду, что у меня такое чувство, будто я встречаюсь с девушкой, у которой есть умственно отсталый ребенок или что-то в этом роде.

Глаза Сибил начали слезиться. Затем зазвонил ее мобильный телефон. Это была мама, звонившая узнать, где они находятся и когда Сибил вернется домой с едой.

Не прошло и минуты, как Джек уже уехал, мама уплетала спагетти с сосисками, а Сибил лежала на кровати и плакала над Чико.

Не прошло и двадцати минут, как Джек уже употреблял кальян с друзьями на другом конце города, мать стонала, что у нее болит живот от слишком жирной еды, а Сибил смотрела на загадочную красную таблетку, которую Джек купил в Мексике.

Зажженная сигарета свисала с губ матери, когда она звала дочь. Сибил вошла в комнату и посмотрела на мать, лоб которой был покрыт тонкой струйкой пота.

- Сиб, детка. У меня живот сводит. Ты не могла бы купить мне антациды?

- Уже купила, - сказала Сибил, подходя к кровати. - Это новый тип. Максимальной силы. Достаточно одной таблетки, - она бросила красную таблетку в мягкую ладонь матери. - И ты должна проглотить ее. Не разжевывай.

Мать посмотрела на одну таблетку и покачала головой.

- Одна - это, наверное, для таких худышек, как ты. А мне, наверное, надо две. Может быть, три.

- Нет. Тебе нужна только одна, - спокойно ответила Сибил. - А теперь прими ее, чтобы тебе стало легче.

Мать кивнула и положила таблетку в рот. Она судорожно указала на двухлитровую бутылку с газировкой, стоявшую на ночном столике. Сибил достала ее и наблюдала за тем, как она запивает таблетку глотком колы. Задыхаясь, она тут же заткнула рот зажженной сигаретой и сделала глубокую затяжку.

После того как Сибил вывела Чико на задний двор, чтобы он пописал перед сном, она вернулась проведать мать. Она обнаружила ее в отключке на кровати. Сигарета была зажата между двумя сосисочными пальцами и медленно догорала до фильтра. Когда-нибудь эта женщина испепелит себя и заберет с собой весь дом. Сибил приостановилась, прежде чем вынуть сигарету, и еще немного подумала о таком сценарии. Может быть, в следующий раз, - подумала она и убрала окурок в пепельницу, стоявшую рядом с кроватью.

Когда она повернулась, чтобы уйти, из живота ее матери раздалось влажное урчание. Это было достаточно громко и отвратительно, чтобы заставить Сибил замереть на месте. Когда все закончилось, Сибил покачала головой и вышла из комнаты, чтобы немного поспать.

* * *

Сибил проснулась от запаха свежеприготовленного бекона. Первой мыслью было, что на этот раз ее мать наконец-то сделала это, снова заснув с зажженной сигаретой. Но вместо самосожжения мать стояла на кухне и готовила на плите завтрак. Сибил была потрясена этим зрелищем. На ее вопрос, что за чертовщина привела к этому, мать ответила, что сама не знает. И хотя перед тем, как отключиться, она чувствовала себя совершенно ужасно и всю ночь видела кошмарные сны, проснулась она с сильным желанием встать с постели и приготовить для дочери яичницу с беконом. Чтобы показать ей свою признательность. И как сильно она ее любит.

* * *

Шли дни, и мама стала вихрем носиться по дому. Наводя порядок, готовя еду, пылесося, стирая белье и даже иногда вытирая пыль, мама, наконец, гордилась собой, понимая, что она - актив, а не обуза.

При такой активности она стала больше есть, но, что странно, не набрала ни килограмма. Хотя у нее не было конкретных доказательств этого (ведь она знала, что ее огромный вес уничтожит дешевые аптечные весы, которыми пользовалась Сибил), она точно знала, что резинки на ее брюках-стрейч больше не перекрывают кровообращение, даже когда они только что вышли из сушилки! Поскольку уровень ее энергии резко возрос (по крайней мере, по сравнению с тем вялым комочком, которым она была раньше), они с Сибил списали отсутствие прибавки в весе на то, что ее метаболизм наконец-то перешел на высокие обороты благодаря тому, что она много двигалась.

* * *

Поскольку мама помогала по дому, у Сибил было более чем достаточно свободного времени. Когда она не работала на полставки в магазине на углу или не бегала по делам (например, за постоянно растущим количеством продуктов, поскольку мама, похоже, стала есть гораздо больше), она старалась проводить как можно больше времени с Джеком, которое все равно было продиктовано его расписанием. Поскольку мать справлялась со всем сама, Сибил впервые за четыре месяца почувствовала скуку, ожидая звонка Джека по телефону или с порога. Они не встречались чаще, чем обычно, но он по-прежнему заходил к ней в любое время суток, чтобы Сибил могла время от времени удовлетворять его сексуальный аппетит. Поскольку эти встречи происходили уже после того, как мать ложилась спать, Джек и мать так и не познакомились.

Хотя Сибил и нравилась вновь обретенная свобода, она втайне жалела, что все изменилось не до такой степени. Прикованная к постели мать позволяла Сибил свободно хозяйничать в доме, особенно ей было необходимо уединиться в своей спальне, когда неожиданно приходил Джек.

Однажды ночью, когда Джек и Сибил занимались плотскими утехами за закрытой дверью ее спальни, стук с той стороны заставил пружины кровати остановиться на середине скрипа. Когда Сибил взволнованно спросила:

- Да? - то услышала за дверью приглушенный голос матери, которая спрашивала, можно ли ее на минутку увидеть.

Сибил вышла