Кайа. История про одолженную жизнь. Том 6 - Александр Алексеевич Иванов

— Прошу прощение, но заведение не дает справок о своих посетителях. — улыбнувшись мне, произнесла она с извиняющимися нотками в голосе, но…

Она точно знает Ясну!

— Это понятно, но… — я принялся копаться в сумочке. — Могу ли я попросить вас передать Ясне мой визитный билет, если вдруг встретите ее? Сегодня или вообще.

Достав из кошелька свою визитку, а также купюру, я протянул все это работнице. — Мне очень…очень нужно переговорить с ней.

Та взяла.

— Конечно, если увижу ее, я передам. — все с той же улыбочкой произнесла она.

Позже, в авто.

— Ну и как все прошло? — поудобней устроившись в кресле и глядя в окно, спросила меня Роза, когда автомобиль тронулся с места, увозя нас домой.

Судя по капелькам пота и общей бледности, ей совсем худо. Наверное, останься у меня способность ощущать эмоции, и я бы даже почувствовал раскаяние за то, что потащил с собой этот «розовый куст».

— Хотела бы я сказать, что приятно, но…

Роза повернула ко мне голову и вопросительно вздернула бровь.

— Думаю, Госпожа должна узнать первой! — ответил я на невысказанный вслух вопрос.

Та лишь прикрыла глаза, соглашаясь, и более уже до самого дома не проронила ни слова.

Санкт-Петербург, особняк Семьи Филатовых, одна из ванных комнат на втором этаже. Позже.

Я снова в той же ванной комнате и снова стою на «четырех костях»…

Рассказать Кристине о том, что Блумфельдт желает заполучить файловый сервер с документами, я не могу, ибо не собираюсь отдавать его ей. Слава богу, что сказал ей, будто бы изучил еще не все содержимое коробочки с микросхемами, ибо промолчи тогда, а она возьми да прознай об этом, и для меня случился бы «game over»… — подумал я, вынимая пластиковую заглушку, скрывающую собой мой тайник, а за ней и саму коробочку с микросхемами, — но и не смогу заявить, будто бы ничего особенного и не случилось вовсе. Хотя бы уже по той причине, что Блумфельдт восстанавливать нашу помолвку (если это у него получится, конечно) по доброте душевной ни за что не станет. Это общеизвестный факт…

Мне, как и всегда, остаются доступны лишь полутона. Полуправда — полуложь…

Но, как справедливо заметил Блумфельдт, в кругу «знатных» (особенно таких, как моя прелестная Госпожа и ее властолюбивая мать!) умение безупречно лгать — основное.

И в этот раз моя полуправда обязана быть безупречной, иначе, опять же, «game over», ибо все происходящее к шуточкам совершенно не располагает. Ложь о подобном она (а особенно ее мать!) однозначно сочтет предательством.

Я достал из специальной ниши в ванне столик-подставку (да, в комплектации этого сантехнического шедевра имеется и такое) и закрепил в нужном положении, поставив на нее затем свою ВЭМ. После чего подключил к ВЭМ коробочку с микросхемами, но класть ее на столик, разумеется, не стал. Мало ли, в воду свалится. Благо что шнур длинный, три метра.

— Та-а-ак… — произнес я, снимая бюстгальтер и трусы, а затем залезая в бурлящую теплую ванну и подвигая столик в рабочее положение. — Посмотрим, что у нас здесь имеется.

И вновь я оказался в директории под названием «.», содержащей в себе 194 виртуальные записи.

Загрузив их все в видеоплеер, принялся просматривать, пытаясь отыскать нужную «актрису».

Наверное, это даже благословение со стороны Вселенной, что теперь я не в состоянии испытывать чувства и эмоции. — подумал я, глядя на представшую перед глазами картину очередного неописуемого зверства.

Как бы то ни было, но в поисках искомого, я перебрал множество виртуальных записей, более ста. 112 точнее. Однако на 113-й записи нашел-таки то, что искал. Мне, и правда, тогда не померещилось. Обнаружив искомое, принялся просматривать оставшиеся виртуальные записи. Мне почему-то показалось, что других не-азиаток среди «коллекции» Генриха Карловича не окажется, и я решил проверить эту гипотезу.

Позже.

— Сто девяносто четвертая… — вслух сказал я, наблюдая на экране голого Генриха Карловича и очередную «актрису»-азиатку, а затем, остановив проигрывание записи, прикрыл глаза, сосредоточившись на приятных ощущениях от гидромассажа.

Значит, и правда, та девочка — единственный в своем роде «экспонат» в коллекции старого Блумфельдта. Но почему? В смысле, не почему единственная, а с какой стати он решил устраивать подобное с девочкой–не-азиаткой? Или она тоже ребенок мигрантов?

Даже не испытывая эмоций, разбираться в мотивах маньяка, — удовольствие ниже среднего. — подумал я, а затем открыл глаза и вернулся к записи №113.

Несколько минут спустя.

Раньше, до того, как любезный и ныне покойный «практически мой друг» Марек лишил меня способности к эмоциям, посредством наркотического препарата, я бы, наверное и скорее всего, сошел бы с ума, наблюдая за происходящим на «сцене». Как я теперь выяснил, с китаянками он обошелся довольно нежно, если можно так выразиться.

Я не знаю…пока не знаю…кто эта девочка, которую Генрих Карлович истязал с особым зверством, однако знаю — почему.

Глядя на этого ребенка, мне вспомнилось, что там, в прошлом моем мире, я слышал, будто бы имелся некий титул детского конкурса красоты: «Самая красивая девочка на Земле».

Не уверен, что «модель» из видео получила бы такой титул, но вот в локальном российском сегменте, — запросто!

И судя по тому, что творилось на экране, именно неземная красота малышки и привела ее к подобному финалу. Маньяк, при виде столь прекрасного цветка, не смог удержаться от соблазна сорвать его, а затем уничтожить, растоптав в своей безумной ярости.

— Мне должны выдавать молоко за вредность…

Внезапно мысли мои скакнули в другую степь, и я вспомнил об увиденном в начале видео украшении на шее девочки. Отмотав запись в начало…

— Точно! — вслух произнес я.

Помимо цепочки с крестиком, на шее у девочки имелась еще одна, на которой висела золотая заглавная буква Д.

Я вновь закрыл глаза, вспоминая.

У «подруги Ии» имеется подобное украшение, только вместо буквы Д – Л. Я увидел его в примерочной и поинтересовался значением.

Носить вензеля кому-то, кроме лиц дворянского сословия — моветон. Однако у большинства сословий есть нечто, обычно украшение, которое является знаком принадлежности. К примеру, золотые украшения в виде первой (заглавной) буквы фамилии, — со слов Ии означают принадлежность к купечеству.

То