Как жить богом - Михаил Востриков

— Я не верю, — веско сказал Эраст Бонифатьевич, — Я это знаю! Мы знаем это из очень достоверных источников. Самых достоверных, Вадим Данилович!

— Бред, — повторил Вадим. — Неужели вы сами не понимаете, что это бред? Ну не бывает же так!

«А вдруг могу⁈ А вдруг бывает⁈ — паникуя подумал Вадим. — Погоду же ведь все время нам делаю! Не предсказываю, не-е-ет. Делаю! Всю дорогу. Когда устаем наблюдать — дождь. Когда надо наблюдений побольше — вёдро! Осень на дворе, а у нас жара. Нам же наблюдения сейчас нужны и чтобы ясное небо было. Мы же не можем, чтобы ни одной звезды за ночь!»

— Не упирайтесь, Вадим Данилович, не надо. Все всё про вас давно знают.

— Чего вам от меня надо, вот я чего не понимаю, — сказал Вадим. — Кто я по вашему, волшебник, что ли, бог?

— Не знаю, — ответил Эраст Бонифатьевич проникновенно. — Не знаю и даже знать не хочу. Нам надо чтобы победил на губернаторских выборах человек, которого все называют почему-то Интеллигентом. А уж как вы это сделаете, нас совершенно не касается. Понятно?

— Мне понятно, что вы с ума сошли, — сказал Вадим медленно.

Он поднялся…

— Хорошо, — сказал он, — Ладно! Сейчас, я только принесу бумаги.

Но только он шевельнулся идти к палатке, как Рыжий Голем, второй громила, прибывший с Эрастом Бонифатьевичем, тотчас оказался между входом в палатку и Вадимом.

— Рыжий-красный — человек опасный… — сказал ему остановленный Вадим и асимметричное лицо Голема перекосилось еще больше. Он даже прищурился от напряжения мысли.

— Ч-чиво⁈ — спросил Голем чрезвычайно агрессивно, но неожиданно высоким и сиплым голоском.

— … а рыжий-пламенный поджег дом каменный. Извини! — дополнил Вадим поспешно, — Ничего личного. Это я так, от ужаса.

— Не обращай на него внимания, Кешик, — небрежно сказал Эраст Бонифатьевич, — Это он от ужаса. Шутит. Ну что там у вас в палатке может быть? Двустволка какая-нибудь, я полагаю? Так ее надо ведь еще выкопать из-под барахла. Потом патроны разыскать, зарядить. Смешно ей-богу, несерьезно. Бросьте!

Эраст Бонифатьевич неопределенно хмыкнул:

— Но давайте уже вернемся к нашему маленькому делу.

— Но я не знаю, что вам еще сказать, — произнёс Вадим, устало прикрывая глаза. — Вы меня не слушаете. Я вам говорю: это невозможно. Вы мне не верите. Вы в чудеса верите, а чудес не бывает.

— А знать будущее? — просил Эраст Бонифатьевич с напором. — Знать будущее — это разве не чудо?

— Нет. Это, не чудо. Это такое умение.

— Тогда и исправлять будущее — это тоже умение.

— Да нет же! — сказал Вадим с досадой и отвращением. — Я же объяснял Вам. Это как газовая труба большого диаметра и длины: вы смотрите в нее насквозь и видите на том конце картинку — это как бы будущее. Если бы вы эту трубу повернули, увидели бы другую картинку. Другое будущее, понимаете? Но как ее повернуть, если она весит сто или тысячу тонн? Ведь это как бы воля миллионов людей! Понимаете? «Равнодействующая миллионов воль» Это не я сказал, это, Лев Толстой. Как прикажете эту трубу повернуть? Чем? Хуем, простите за выражение?

— Это полностью ваша проблема, — возразил Эраст Бонифатьевич, — Чем вам будет удобнее, тем и поворачивайте.

— Да невозможно же это!

— А мы знаем, что возможно.

— Да, откуда вы это взяли, Господи⁈

— Из самых достоверных источников.

— Из каких еще источников?

— Сам сказал!

— Что? — не понял Вадим.

— Не «что», а «кто». Сам. Понимаете, о ком я? Догадываетесь? Сам. Могли бы между прочим и раньше сообразить, ей-Богу.

— Врете! — поперхнулся Вадим. — Не мог он Вам этого сказать! Он же меня инициировал. Он как отец мне! И мне он ничего про это не говорил. А вам вдруг сказал?

— И однако же — сказал. Сами посудите: откуда еще мы могли бы такое узнать? Кому бы мы еще могли поверить? Сами подумайте?

И снова молчание.

Пытка

— Молчите⁈ — воскликнул Эраст Бонифатьевич. — Тогда начинаем эскалацию. Кешик будь добр!

Рыжий носорог надвинулся и принял Вадима в свои объятия. Теперь он не мог шевельнуться. Совсем. Да он и не пытался.

— Руку ему освободи, — скомандовал Эраст Бонифатьевич. Правую! Так. И чтобы я его физиономию мог видеть, а он — мою. Хорошо. Спасибо!

— Теперь слушайте меня Вадим Данилович, — продолжил он, — Лёпа, делай раз!

Большеголовый Лёпа освободил горсть от орешков, вытер ладонь о штаны и приблизился, небрежно брякая челюстями щипчиков. Эти блестящие светлые щипчики были специально для орехов. Лёпа неуловимым движением ухватил в зубчатые выемки Вадимов мизинец и сжал рукоятки.

— Такой мелкий и такой не-при-ят-ный, — сказал ему Вадим перехваченным голосом.

Лицо его сделалось серым и пот вдруг выступил по всему лбу крупными каплями.

— Не паясничать! — приказал Эраст Бонифатьевич, — Вам очень больно, а будет еще больнее! Лёпа, делай два!

Лёпа ловко перехватил второй палец.

— Н-ну ты! — прошептал Вадиму в ухо рыжий Кешик, наваливаясь на него еще плотнее. — С-стоять!

— Всё! Хватит! — Вадим задыхался. — Хватит, я согласен!

— Нет! — возразил Эраст Бонифатьевич. — Лёпа, делай три!

Аванс

На этот раз Вадим закричал!

Эраст Бонифатьевич наблюдал за ним, играя шариком на ручке черной указки. На лице его было выражение брезгливого удовлетворения. Все происходило по хорошо продуманному и не однажды апробированному сценарию.

Непослушному человеку давили пальцы. Причем так, чтобы обязательно захватывать основания ногтей. Человек кричал. Вероятно, человек уже обмочился. Человек был расплющен и сломлен. И Эраст Бонифатьеич распорядился:

— Все! Достаточно. Лёпа, я сказал, достаточно!

Вадим посмотрел на посиневшие пальцы и заплакал. Пальцы быстро распухали. Синее и багровое прямо на глазах превращалось в аспидно-черное.

— Мне очень жаль, — произнёс Эраст Бонифатьевич прежним деликатным голосом светского человека, — Однако это было необходимо. Вы никак не желали поверить насколько все это серьезно!

— Теперь следующее, — он сунул ладонь за борт пиджака и извлек длинный белый конверт.

— Здесь деньги, — сказал он. — Пять тысяч баксов. Вам. Аванс. Можете взять.

Длинный белый конверт лежал на столе перед Вадимом и он смотрел на него стеклянными