Воспоминания старого шамана. Путь волка - Хамархан Александр

Так Николай границы сдвинул, сознание сместил свое: теперь он управлял стихией и все, что есть, – константа – поменялось и в одночасье стало переменной!

Жизнь теплилась в его несильном теле, но сильный Дух его витал внутри, не позволяя Николаю расслабляться, и… Он стал теперь единым целым с самой Природой, всем законам вопреки. Вселенная вдруг человеку подчинилась, позволив сделать этот сильный выбор. Там, где холодная и серая стихия, бушевала какие-то мгновения назад, там сгустки яркой жизни отразились, и вместе собрались в большой каскад.

В горах раздвинулось пространство: где люди были, – появился коридор. Внутри свежо и безопасно, снаружи – устрашающе «накатывались» валуны и камни. Они невидимо на «стену», и зависали в воздухе, у путников над головой. Пыль от потока ширилась и разлеталась, и закрывала солнце плотной пеленой. Внутри, под сотрясения и грохот, как будто тяжесть ощущалась: – Суть гранитной мощи – Суть самой Природы Гор.

Паломники к укрытию успели. За ними же, мгновения спустя, армада грязи и песка и камня обрушилась на землю многотонной массой. Все небо затянуло, стало тяжело дышать. Звук камнепада оглушал, так приходилось только знаками общаться. Коля прикрыл лицо одеждой, помог товарищу прикрыться. Перед глазами у паломников сгустилась тьма.

***

Очнувшись от первого испуга, путники перевели свой дух. Трясения закончились, и прекратился камнепад. Пыль в воздухе еще витала, а снизу грохотали камни.

– На месте, все? – спросил других старик.

Переглянулись путники.

– Двоих нет с нами, – сына твоего и Николая.

– Кто видел их в последний раз? – Старший проводник тревожиться начἀл.

– Там молодой, с мешком остался. Камнем придавило твоего...

– Как придавило? Молодого? – старик поморщился, как будто пережил чужую боль.

– Да нет же, лишь мешок его! – путник отозвался. – Николай за нами шел, потом он побежал назад, на помощь. Я видел их перед скалой, они бежали вместе, а потом обвал...

– А после?

– А после ничего не видел.

Отец переживал за сына, места себе никак не находил. Что было, он не знал: в догадках весь терялся.

– Да ладно, не трясись ты. Они, поди живые, – приободрил его товарищ.

– Ну все, назад идем! – тут отозвался Старший. – Должны быть где-то у скалы. Внимательно смотрите и будьте осторожны. Горы еще не успокоились, того гляди снова могут затрястись.

Они к уступу прижимались, приваленному камнем, шли медленно, карабкались, спускались. Рассматривали все, что только помогало им в поиске двоих своих друзей. На месте том, где находились прежде, где наблюдали за паломником и птицей, – зиял огромный, развороченный провал. Большая часть скалы, от сотрясений разломилась, оторвалась, и многотонной массой, в пропасть унеслась.

– Ну всё! Дороги больше нет, – сказал старик своим «собратьям». – Но неужели… – он мысли гнал подальше от себя. – Да нет же, не должны... Они ушли не далеко. Внимательно смотрите – туда, у самого уступа.

Путники за Старшим дюйм за дюймом проходили. От самого обрыва и до углубления в скале. Туда, где укрывались сами. Напряжение не спадало, и паника росла в душе. Иногда, паломникам казалось, что время очень медленно течет. Иллюзии, видения возникали, и звуки не понятные - не в счет.

Вдруг неожиданно один услышал шорох, пыление заметил впереди.

– Скорей сюда! – позвал своих товарищей.

Два путника, из группы, ближе подошли. Стали разгребать завалы из песка сухого и из глины. Грунт был довольно рыхлый, однако редко попадались осколки острые от крепкого грунта. Копали осторожно и приглядывались, но не было там жизни, и надежды никакой.

Работали по трое. Как только уставали, так менялись: два путника откидывали землю, а третий дальше перебрасывал ее. Вдруг что-то ощутилось под руками. Сначала появилась голова. Лохматая и вся в пыли – в ней различался Колин силуэт. Он сам вдохнул, закашлялся, – глаза прикрыты, лицо в песчаной серой пелене.

– Сюда, скорее! – отозвался Старший. – Нашли его, он, кажется живой!

Тут остальные путники сбежались. «Схватились» за работу, стали помогать. В обвале камни падали намного дальше, чем были Николай с товарищем своим. Однако шанс остался найти товарища его живым.

– Как чувствуешь себя? Где молодой? – спросил старик у Николая. Но тот лишь головой мотнул, он расчихался и закашлялся от пыли.

– Так, всё! Один командует! – сказал старик. – Освобождайте первым Колю, а там найдем и молодого.

Паломники «накинулись» и начали сильнее помогать. Прошло минуты полторы с того момента, хотя по ощущениям, будто вечность пронеслась. Уже свободны руки Николая, тело товарища его из-под завала появилось. Их привалило вместе, рядом, к каменной скале.

– Голова?!... – почти, что выкрикнул старик. Он понимал и торопился: «Чуть протяни немного, товарища им не спасти».

– Где голова?

– Ну, по халату судя, где-то здесь, – путник указал рукой.

– Тогда копаем дальше, – старик сильнее стал работать.

– Вот голова! – отец нашел.

Все остальные продолжали, безостановочно сыпучий грунт кидать. Однако путник не дышал, его лицо покрыто пылью.

– Его освобождайте первым, а я живой и ладно. – Николай уже указывал другим.

Немного времени прошло, как путники вытаскивали тело. Старик сам вылез из «воронки», на место ровное, туда, где положили молодого. Припал к его груди, прислушался:

– Стучится вроде, сердце-то! – он радостно сказал. – Там, у меня в мешке! – старик показывал рукой.

Другие передали вещевой мешок. Старик достал из недр пузырек, кусок халата оторвал и терпкой жидкостью смочил, поднес паломнику, – но не было реакций молодого.… Тогда плотнее к носу он прижал, спустя мгновения отпустил. Тот поперхнулся и чихнул, открыл глаза непонимающие и попытался осмотреться.

– Живой! – отец схватил сына и начал сильно обнимать. Там слезы радости катились из воспаленных старых глаз. – Как хорошо, что ты