Повести и рассказы - Джо Р. Лансдейл

которых он застрял. Эта работа, казалось, уже не касалась меня, но все же я помог им. Корабль оказался легким, как пушинка. Когда ветки были срезаны, он не упал вниз, а продолжал плавать в воздухе, слегка покачиваясь. Девел забрался на переднее сиденье и взялся за серебряный рычаг. Машина загудела громче, чем раньше. Джеррел заняла место позади него.

— Поехали с нами.

Девел оглянулся на нее.

— Мы не можем оставить его, — объяснила она. — Он выглядит так, словно потерялся.

— Точнее не скажешь, — вставил я.

— И он помог нам, когда мы в этом нуждались, — добавила она. — Он рисковал своей жизнью.

— У нас есть миссия, — произнес ее брат.

— Мы найдем для него безопасное место. Предстоит еще долгий путь. Нельзя просто оставить его здесь.

Обсуждение шло так, словно меня тут не было. Я сказал:

— Я был бы очень признателен, если бы вы доставили меня куда-нибудь подальше от этого дерева.

Девел кивнул, но я видел, что он вовсе не убежден. Я шагнул в машину и сел. Девел смотрел на меня. Уверен, ему не нравился такой поворот, даже несмотря на то, что я помог им в сражении. Но он ничего не сказал. Повернувшись вперед, он снова взялся за рычаги. Машина тихо загудела и выскользнула из переплетения веток. Я нагнулся, отклоняясь от ветвей. Когда снова поднял глаза, машина летела высоко в небе, над кронами деревьев в залитой солнцем синеве. Я был потрясен. Это был очень легкий и маневренный корабль, техника у них шагнула намного дальше того уровня, которого мы достигли дома. В то же время, как я заметил, уровень развития их огнестрельного оружия невысок. По моему мнению, это очень даже неплохо, пусть он и остается таким. Люди и крылатые мужчины вполне могут наносить друг другу раны, ограничиваясь холодным оружием. Что касается пистолета Девела, то он выбросил его так, словно это был порванный носовой платок.

Я посмотрел за борт. Мы проплывали над диковинными существами. Внизу летали огромные монстры с кожаными крыльями, исчезая и появляясь меж деревьев. На изредка встречающихся открытых полянах попадались чудовищные ящерицы различных цветов. Животные поднимали головы, заслышав шум нашего судна, и рты их открывались, словно от удивления. Пасти их были усажены длинными рядами острых зубов. Мы пролетели над кипящими грязевыми озерами, и корабль обдало теплом. Из грязи на сушу и вверх, на деревья, выползали огромные змеи. Это было красиво и страшно одновременно. За короткое время я пережил погружение большого океанского лайнера, чудесное появление в горячем озере, лазил по деревьям в поисках пищи и вступил в борьбу с человеком со странным талисманом, которому помогали крылатые существа. Теперь же, растерянный и смущенный, я летел над гигантскими деревьями в легкой повозке, на огромной скорости, а мое тело обладало удивительными возможностями, словно кто-то в мою кожу нарядил двадцатилетнего. И сейчас он повернулся к водителю.

— Куда вы летите? — Мне пришлось говорить громче, чтобы перекричать шум ветра.

— Наверное, нам лучше не говорить об этом, — отозвался Девел. — Вы помогли нам, но наша миссия секретна. Вы знаете о талисмане достаточно, и большего вам знать не нужно.

— Понятно, но куда вы меня везете?

— Я еще точно не знаю, — ответил Девел.

— Прекрасно, — сказал я. Мне хотелось оставаться с ними до тех пор, пока я не узнаю как можно больше об этом мире. Это лучше, чем бродить в лесу; но насколько лучше, мне еще предстоит выяснить. Как говорил нам старый сержант, пожевывая табак: «Жив, и радуйся». Это был один из тех советов, что он дал мне, его слова запали мне в душу; он всегда завидовал моему образованию, называл его «языком белых». Я получил «язык белых» благодаря своей матери, чероки, которая научилась читать и писать в школе белых людей и потом сама стала учительницей. Она всегда говорила, что образование не принадлежит никому, кроме того, кто стремится его получить. Еще она говорила, что образование — это больше, чем слова и знаки на бумаге. Она рассказывала мне про обычаи чероки, от нее я научился охотиться и наблюдать за жизнью дикой природы, научился всему, что могло мне потребоваться, чтобы выжить.

Тем не менее я предпочитал комфорт летающих саней сырости дикого леса под нами. Так я мог поразмыслить и составить для себя план действий, но, должен признать, мои размышления не очень-то продвинулись. Похоже, что колесики в моей голове прокручивались, но оборотов не набирали.

Кроме того, позвольте вам признаться честно. Я хотел остаться с ними из-за женщины. Я был сражен ею. Ее зеленые глаза были для меня словно прохладные бассейны, хотелось нырнуть в них. Хотелось верить, что с ее стороны тоже есть ответное чувство, хотя, учитывая мой внешний вид сейчас, на взаимность я мог рассчитывать только со стороны борова, по ошибке принявшего меня за свинью, извалявшуюся в грязи. Не могу сказать точно, сколько мы летели, но не меньше чем несколько часов. Усталость одолела меня, прохладный ветер овевал тело, мне было уютно в моем кресле. Я бы чувствовал себя бодрее, но после плавания в ледяном океане, ползания в горячей грязи, лазания по деревьям и участия в сражении я устал. На какое-то время я задремал.

Когда я проснулся, солнце было уже низко. Мы летели над деревьями, стоящими друг от друга на некотором расстоянии. Мы приближались к огромным стволам, по сравнению с которыми наши секвойи были просто карликами. В одном из них темнело дупло размером с небольшую пещеру.

Вскоре я заметил, что все деревья усеяны такими же пещерами, это было естественное образование в их стволах. Когда солнце закатилось за горизонт, мы остановились возле одной из таких деревянных пещер, Девел пришвартовал свой корабль, и мы вышли.

Ночь была темна что внутри дупла, что снаружи. Луны не видно, а от звезд доходил лишь слабый свет. Но, пока я стоял у входа, произошла странная вещь. В воздухе висела пыль, и эта пыль вдруг начала светиться. Сначала я растерялся, но потом некоторые пылинки осели на меня, и я понял, что это малюсенькие светящиеся жучки, излучающие тот же серебряный свет, как наша повозка. Ими было заполнено все пространство вокруг. Они давали свет, такой же яркий, как исчезнувшая луна.

Здесь я должен забежать вперед и рассказать то, что я впоследствии узнал. Тут не было лунного света, потому что не было луны. В этом мире ее не существовало. Из всех вещей, к которым мне пришлось привыкнуть, эта ранила меня больше всего. В небе не висело