Посланная Небесами - Дж. А. Чаней

До утра следующего дня я никак не могла выйти из этого состояния. Видимо, у мертвых тоже случаются приступы депрессии. Но хорошее известие заключалось в том, что никакие гелионы — ни голые, ни в другом виде — не выскакивали, как чертики из табакерки, и не тревожили меня. Было действительно очень хорошо — провести какое-то время одной. Единственный, кто составил мне компанию, был огромный таракан, который медленно, вращая усиками-антеннами, двигался по проходу мимо моего отсека. Я, несомненно, обошлась бы и без этого отвратительного насекомого, но пришлось смириться.

К тому времени, когда солнце поднялось над горизонтом, я уже практически полностью пришла в себя. Способность не спать в течение двадцати четырех часов подряд весьма полезная штука, — куча свободного времени, чтобы разложить все по полочкам в голове. Пока я пыталась освободить мозги от разных мыслей, я превосходно себя чувствовала. Пустота. По мне, пустота — замечательно.

Так, что же делать дальше? Мне все еще приходится заниматься поисками моего убийцы, но есть у меня смутные подозрения, что, если я вернусь в квартиру Дэнни, Алек — или даже Руфус — обязательно появятся там совершенно неожиданно. А у меня не было ни малейшего желания оказаться поблизости к тому или к другому. Если я отправлюсь в дом родителей, могу наткнуться на сестру, а такая встреча может снова сильно огорчить меня. Я могла бы навестить Джека, но вид брата, который задумывает совершить самоубийство, вряд ли поспособствует поднятию настроения.

Я пребывала в полной растерянности.

В тот момент меня меньше всего волновало, узнаю ли я, кто мой убийца, и еще меньше меня беспокоила судьба всего человечества; даже если бы все вдруг взлетели в воздух, мне это было бы до лампочки. Я просто хотела, чтобы моя жизнь продолжалась так, как она текла, когда я была жива. Мне так хотелось опять делать привычные дела — ходить на работу, перехватывать гамбургер в ресторане для автомобилистов, спать в собственной кровати.

Думаю, что я никогда не понимала, как хорошо быть живой.

Когда я вышла на улицу, небо было темным и навевало тоску. Дул холодный ветер, и люди, спешившие укрыться в здании, кутались в теплые пальто и шарфы. Скоро наступит октябрь, и ранний снег не был здесь чем-то из ряда вон выходящим.

Но мне, конечно, не было холодно.

Я стояла у края тротуара, пока не заметила Фреда, этого бездомного местного попрошайку, который, совершенно очевидно, считал территорию перед моим офисом своей собственностью. Он жался к кирпичной стене здания, в уголке рта у него торчала сигарета. Вид был замерзший и несчастный. Казалось, что с тех пор, как я видела его последний раз, он слегка осунулся и побледнел. Может быть, он болен.

Я повернулась и пошла к нему и тут заметила девочку, которая стояла рядом с ним. Она была совсем юная, лет четырнадцати. Странно было видеть подростка на улице в центре города так рано утром, но я не стала об этом задумываться. Не моя проблема. Но потом поняла, что видела эту девочку раньше — когда Джаспер остановился, чтобы поговорить с Фредом. Она слонялась поблизости и тогда тоже.

— Привет, Фред, — поприветствовала я его, подходя. — Холодно сегодня, да? Если бы я была жива, обязательно принесла бы тебе чашечку кофе. И два кусочка сахара — я помню об этом.

Фред не ответил, но скосил глаза в мою сторону. Странное движение, как будто он искал знакомое лицо в толпе.

Я вздохнула и оперлась о кирпичную стену.

— Мне бы совсем не хотелось нарушать этикет, Фред, но нужно кое-что узнать, — сказала я ему. Затерявшаяся листовка, подхваченная ветром, несколько раз перевернулась и осталась лежать на земле. — Джаспер нашел мой браслет у тебя в кармане, и это превращает тебя в главного подозреваемого в моем убийстве.

Фред стал напевать что-то себе под нос. Как будто пытался заглушить звук, который не хотел слышать. Несколько человек, которые проходили мимо, бросили на него испуганный взгляд и поторопились уйти.

— Фред, это ты убил меня? — спросила я. — Это был ты?

— Не делал он этого.

Девочка, стоявшая рядом с Фредом, вдруг появилась в поле моего зрения. Лицо у нее было хмурым. Я вскрикнула от удивления.

— Точно говорю, он этого не делал. Я с ним каждый день в течение последних сорока пяти лет, я бы знала.